его тактику, видно, съязвила по этому поводу, и Арсен расхохотался вызывающе, обнял и притянул ее к себе, начал что-то шептать на ухо — она смеялась громко, даже слишком громко, с расчетом, чтобы Юлия услышала. Это был смех победительницы. Юлия побледнела от обиды, но овладела собой, отбросила книгу и легла навзничь, раскинув руки, будто издевательский смех и коварство Арсена не касались ее.
Захотелось плакать, и слезы действительно навернулись на глаза. Дома забилась
Немного погодя слегка успокоилась, подумала и поняла, что особых оснований для тревоги нет, должно быть, Арсен нарочно разжигает ее ревность, не может быть, чтобы он променял ее на это веснушчатое чучело. Кто-кто, а Арсен не соблазнится острыми коленками девчонки, ничего не смыслящей в любви… Она-то знает Арсена, пожалуй, больше, чем он сам себя…
Юлия засмеялась довольно, будто замурлыкала кошка в предчувствии вкусной еды.
И как она сразу не разгадала этот не очень хитроумный маневр? Поднялась, разморенная солнцем и переживаниями, медленно подошла к коврику, увидев, как отодвинулся Арсен от девчонки и как та притихла и напряглась, будто в ожидании грозы. Юлия, сняв очки, спросила чуть ли не ласково:
— Как тебя зовут, дурочка?
Девчушка невольно потянулась к Арсену, ожидая от него помощи, но он лежал, подложив руки под голову, отчужденный и холодный, вроде все это не имело к нему никакого отношения.
Девушка съежилась, даже как будто сгорбилась и ответила покорно:
— Татьяной.
— И ты, Таня, действительно вообразила, что взяла верх надо мной?
Юлии вдруг стало смешно — она представила эту сцену со стороны: стоит под солнцем молодая, красивая женщина, длинноногая, загорелая, с высокой твердой грудью, а в ногах у нее гадкий утенок, которого она может невзначай раздавить.
— Что вы хотите от меня? — донесся снизу испуганный голос.
— Думаешь, закадрила Арсена? Он сам…
— Вот то-то и оно, а ты, дурочка, размякла от счастья. Но не по тебе же…
Перевела взгляд на Арсена. Лишь демонстрирует равнодушие и независимость, а глаза бегают, и весь подобрался.
— Ну!.. — только и вымолвила.
— Чего тебе? — ощетинился Арсен, и Юлия поняла, что не должна унижать его, хоть знала: проглотил бы и это. Все же дала ему возможность отступить с достоинством.
— Пошли купаться, — предложила.
Арсен понял, что гроза миновала, и бодро вскочил на ноги:
— Пошли. — Направился к реке, ни разу не оглянувшись на девушку, которую только что обнимал так нежно, и Юлия побежала за ним, тоже забыв о ней, — лишь на секунду мелькнула мысль, что когда-нибудь Арсен так же легко бросит и ее, уйдет не оглянувшись и сразу же позабыв.
Но когда то еще будет, и стоит ли сейчас забивать себе этим голову?!
Они поплыли к песчаному островку, заросшему ивами, Юлия устала, растянулась под кустами и смотрела, как Арсен, загребая ногами песок, идет к середине островка. Высокий и стройный, мышцы так и играют, волосы до плеч, капли воды поблескивают на бронзовом, загорелом теле.
Арсен с утра и до вечера на пляже, больше на хуторе делать нечего, а в город возвращаться боится. Говорит, надо перекантоваться здесь, в Дубовцах, — его партнера по денежным операциям вроде замела милиция, и неизвестно, что тот говорит на допросах.
— Вечером поедем в Киев, — сказала Юлия, внимательно наблюдая за Арсеном.
Тот остановился, глянул недоверчиво:
— Зачем?
— Гульнем. Надоело прятаться.
— Я не против.
— Посидим в «Театральном».
— Там не повара — калеки.
— Можно в «Дубках».
— Лучше. Но я сухой.
— У меня найдется.
Арсен подсел к Юлии, нежно обнял за плечи. Заглянул в глаза.
— Хорошо, что своего тюфяка спихнула, — сказал беззлобно. — Крутился под ногами. А в Киеве мне один звоночек нужно заделать.
— Двушку одолжу.
— Заночуем?..
— У меня. Машину в гараж, а сами в «Дубки». Возьмем такси.
— Это ты хорошо придумала.
— Не
— А — махнул рукой, — ты об этой веснушчатой плюгавке…
— Вот что, — вдруг закипела Юлия, — если еще раз увижу!..
— Нашла к кому ревновать!
— Слушай меня, дорогуша, внимательно: глаза этой выдре выцарапаю. И тебе тоже.
— Там же не на что смотреть!
Арсен погладил плечо Юлии, она отстранилась, и он сказал примирительно:
— Забудь.
— Я ничего не забываю, учти, — ответила, ело блеснув глазами. — Это же надо: я Евгения из дому выпихнула, думаешь, легко было? А ты в тот же день…
— Ну, побаловался немного. Ради спортивного интереса.
— Тоже мне спортсмен… — ответила Юлия уже совсем другим тоном, покосившись на широкие плечи Арсена. Она откинулась на горячий песок, подложила ладони под мокрые волосы и предложила:
Арсен упрямо покачал головой:
— Я же сказал, для меня это небезопасно.
— Да что такое?
— Вообще чепуха. Купили полторы сотни долларов, подумаешь, вшивых полтора куска, кто-то капнул, и Чебурашку замели.
— Чебурашку?
— Костика, мы вместе с ним это провернули.
Юлия брезгливо выпятила губы: какие-то полторы сотни на двоих и вовсе мизер. Правда, если копнут глубже, у Арсена могут возникнуть большие неприятности. Как-то по пьянке намекнул, что «балуется» валютой и руководит целой шайкой фарцовщиков. Может, и в самом деле ему не стоит мозолить глаза милиции?.. Но ведь здесь, на хуторе,
им нужно взвешивать каждый свой шаг, прятаться от всех…
Предложила:
— А зачем тебе на Крещатик подаваться? Перекантуешься у меня. Несколько дней.
— Скучно.
— Со мной не соскучишься! — пообещала Юлия вполне серьезно, и Арсен сумел оценить перспективы, открывающиеся перед ним. Упал на песок рядом с Юлией, потянулся к ней, но она решительно отодвинулась:
— Ты что, с ума сошел?
И вправду, мимо островка, буквально в нескольких десятках метров от них, промчалась «Ракета», сверху надвигалась огромная баржа…
— Потерпи до вечера, — попросила, стыдливо опустив глаза, как девушка, впервые услышавшая слова любви.
