– Да, не узнала! – с неожиданной ненавистью выкрикнула Надя. – Допилась до потери памяти! Это хочешь сказать?!
Бомжиха на соседней кровати опять заржала и потянулась к Ольгиному пакету, оставленному на стуле. Достав оттуда апельсин, начала его чистить.
– Что тебе Ангелина про меня наплела? – без прежней злости спросила Надя, выдернув руку из Ольгиной ладони.
– Ничего…
– Не ври.
Ольге захотелось встать и уйти. В конце концов, может быть, прав Сережа – сам себя не спасешь, никто не спасет. Сколько было душеспасительных бесед с Надькой, сколько уговоров и даже угроз… И вот – эта койка, эта вонь, эта бомжиха, озлобленность и готовность винить всех в своих бедах.
Ольга достала из сумки толстую пачку денег, сунула под подушку.
– Вот, на лекарства, – отстраненно сказала она, но тут же, устыдившись своей обиды, теплее добавила: – Надюш, я обещала Сереже и детям сегодня вечером вернуться, но… могу остаться! С Димкой посижу, пока ты полечишься.
– А я болею, по-твоему? – усмехнулась Надежда.
– Ну… я не знаю, что нужно делать в таких случаях. Но тут врачи…
– А я знаю! – Надя приподнялась в кровати, окончательно выдернув капельницу, и опять закричала, выплевывая слова Ольге в лицо: – У меня первый муж алкаш был! Помнишь его?! Незабываемое зрелище, правда?! Я что, на него похожа?!
Бомжиха вдруг стала мерзко икать, отбросила апельсин и снова полезла в Ольгин пакет.
– Нет, Надюш, не похожа… Ты так защищаешься, словно я на тебя нападаю. А я помочь тебе приехала.
– Не надо мне помогать! Отстаньте все от меня! Чего ты приехала?! Бросила она всех из-за меня! А я тебя просила об этом?!
Ольга встала, развернулась и пошла из палаты, глядя под ноги, чтобы ни обо что-нибудь опять не споткнуться.
Ей показалось, что грязная беззубая тетка тотчас же бросилась к Наде, чтобы достать из-под подушки деньги.
Пожилая медсестра равнодушно посмотрела на Ольгу поверх очков и продолжила что-то писать в потрепанном журнале.
– Как мне поговорить с главврачом? – едва сдерживая подступившие слезы, спросила Ольга.
Она пойдет к главврачу, заплатит любые деньги, только чтобы Надьку перевели в одиночную палату и чтобы ею занялись лучшие врачи.
– По поводу? – продолжая писать, ледяным тоном уточнила сестра.
– По поводу Надежды Грозовской, из семнадцатой.
– Грозовской? – Медсестра захлопнула журнал, раздраженно отбросила ручку, сорвала с себя очки в тонкой металлической оправе и, словно дирижируя ими своим праведным гневом, возмущенно воскликнула: – А что о ней говорить?! Скажите спасибо, что вообще ее положили! У нас бывает, после операций больные в коридоре лежат! А тут алкашка!
Ольга поймала очки, метавшиеся перед ее носом, положила их на стол перед медсестрой и отчетливо, по слогам повторила:
– Я хочу поговорить с главврачом.
Медсестра воинственно поправила белую шапочку и, набрав воздух в легкие, встала, чтобы сказать какую-то резкость. Но, наткнувшись на Ольгин взгляд, тихо и растерянно произнесла, словно оправдываясь:
– Его нет сегодня… Приходите завтра.
Ольга вернулась в палату, полная решимости немедленно перевезти подругу в частную клинику.
Надина койка оказалась пуста.
Бомжиха собирала с пола рассыпанные купюры. Ее руки тряслись, а губы беззвучно шевелились, пересчитывая свалившееся богатство.
Ольга выхватила у нее деньги, одновременно наступив на валявшуюся стодолларовую купюру.
– Где Надя? – тихо спросила она бомжиху.
Та беззлобно выругалась, глядя на пачку денег в руках у Ольги.
– Где?!!
– Не знаю! Убегла! – крикнула бомжиха, глазами указав на приоткрытое окно.
Ольга бросилась к нему и посмотрела вниз – там, на примятой клумбе, валялся грязно-розовый Надин тапочек.
– Да не боись ты, – засмеялась жуткая тетка, заметив, как побледнела Ольга. – Тут всего-то второй этаж. С похмелюги сигануть – нечего делать. За водкой небось помчалась сестренка твоя…
Он уже собирался в аэропорт, чтобы встретить Ольгу, когда она вдруг позвонила и срывающимся голосом сообщила, что не сможет приехать.
И завтра не сможет, потому что Надя сбежала из больницы, пропала и ее нужно искать и спасать.
Сергей, сжав зубы, выслушал этот сбивчивый монолог, потом решился спросить:
– Может, все-таки прилетишь завтра? Ну, не вставишь же ты ей свои мозги…
– Все, я больше не могу говорить, – отрезала Ольга. – Перед приездом позвоню обязательно.
Оскорбительно-равнодушные гудки ударили в ухо. Слушая их, Сергей подошел к окну. По стеклу хлестали шальные струи летнего дождя.
Он виноват, конечно, и всю жизнь должен замаливать грех. Но неужели Ольга постоянно будет плевать на его просьбы, обрывая на полуслове и поступая по-своему…
В комнату с Костиком на плечах вошел отец.
– Пап! – закричал сын. – У нас с дедушкой кругосветное путешествие!
– По квартире! – язвительно добавила заглянувшая в дверь Машка.
– Не мешайте, у папы деловые переговоры, – заметив мрачное лицо Сергея, сказал Леонид Сергеевич.
– У него с мамой переговоры! – снова вмешалась Машка, дернув Костю за ногу.
Отец внимательно посмотрел на Сергея, так и слушавшего короткие гудки, потом перевел взгляд на струи дождя, глухо барабанившие по стеклу, побледнел и… схватился за грудь.
– Пап! – бросился к нему Барышев.
– Ничего, ничего… – Леонид Сергеевич наклонился, держась за стену, и тяжело задышал.
Сергей осторожно снял с его плеч Костика и, обняв отца, повел к дивану.
– Я сейчас «Скорую» вызову!
Он вдруг абсолютно забыл, какую комбинацию цифр нужно набрать, чтобы вызвать врача. Он держал в дрожащей руке телефон и набирал почему-то ноль девять.
– Ноль три, папа! – подсказал Костик.
– По мобильному сто двенадцать, – поправила его Маша.
Сергей совсем запутался и растерянно посмотрел на отца.
– Не надо «Скорую», – слабо улыбнулся Леонид Сергеевич. – Уже отпустило…
– Папа! – Сергей поправил подушку под головой отца и стал набирать…
– Сережа, я врач. Я сам знаю, когда нужна «Скорая», а когда нет. – Отец отобрал у него телефон и сунул под подушку.
– Ну, хорошо, хорошо, – паника у Сергея сменилась уверенностью – отец столько жизней спас, уж свою-то опасности не подвергнет. – Ты не волнуйся только…
Костик куда-то сбегал, принес таблетки, Маша взяла со стола журнал и стала обмахивать деда.
– И ты за меня не волнуйся, – ободряюще похлопал Сергея по руке отец. – Видишь, какие у меня врачи… – Он положил под язык таблетку и сел. – Я устал просто. Надо бы мне в клинику лечь. Отдохну, витаминчики мне поколют, и буду как огурчик!
– Так в чем же дело? Я тебя в Москве в хорошую клинику устрою!
– Не нужна мне твоя Москва, – отмахнулся отец. – Я здесь останусь. Тут мои ученики за мной
