постоянно в том смысле, что мозг отключить нельзя.
Вместе с тем, завтра, в субботу, Астахов намеревался потратить время на телесные удовольствия. Дмитрий любил спорт, но неправильный – не большой теннис, дзюдо или горные лыжи, как все достойные российские люди начала двадцать первого века. Дмитрий отдавал предпочтение баскетболу и каждую субботу играл с друзьями. Собирались они в спортивном центре у одного из общих приятелей, часа четыре бегали с мячом, вслед за тем парились в сауне, пили пиво. Подобное времяпрепровождение давно превратилось в добрую традицию.
«Гольф» упрямо одолевал километры, нанизывая на себя московские улицы. Майский вечер накрывал большой, усталый город задумчивым небосводом. Приятная теплынь заполняла округу.
«У меня такое предчувствие, будто параллельные вселенные точно есть, – подумалось вдруг Астахову. – И если так, сколь они замкнуты? Нет ли каких-то особых зон в пространстве, где возможны переходы из одной вселенной в другую? И если да, подобные зоны постоянны или возникают в какие-то отрезки времени?..»
Припарковав машину около дома, Дмитрий поднялся на девятый этаж, туда, где жил с Ириной, своей гражданской женой, третьей, если считать и тех, с которыми был прежде расписан.
– Я нутром чувствую, что параллельные вселенные существуют, – громогласно заявил он, войдя в квартиру. – Но всё равно я голоден.
– Досадная взаимосвязь, – прозвучало из комнаты. Слова притащили за собой весьма грациозное создание ростом немного ниже Астахова с кудрявой головой. – Было бы лучше, если бы твоя уверенность вызывала ощущение сытости.
Это пожелание отнюдь не означало отказ покормить голодного мужчину. Ужин состоялся. После этого Астахов удалился в гостиную, которая, за неимением третьей комнаты, частично служила Дмитрию кабинетом. Надо было ещё поработать. Он открыл научный журнал, только что прибывший из Соединенных Штатов. Настоящий ученый должен быть в курсе всех новаций. Впрочем, что значит – должен? Разве он заставляет себя? Ему хочется этого. Ум требует всё новых и новых сведений, научных фактов.
Дмитрий чувствовал некоторую усталость, когда отправился спать. Однако, едва Ирина легла рядом, он не преминул воспользоваться этим соседством. И встретил полное взаимопонимание.
6
«Что там с моими делами? – размышлял Василий о происходящем в оставленной им вселенной, глядя через оконное стекло на причудливые белые облака, равнодушно плывущие по небу. – В редакции не появлялся в последние дни. И теперь не известно, появлюсь ли вообще. Дома не бываю… Двойник-то мой разобрался, что к чему? Что он там творит? Какие речи произносит? Представляю. Света, небось, решила, что я спятил. А я это не я. Надо же, как всё получилось… Интересно, а там сейчас такая же погода? Такие же облака? Или чистое небо? А может, идёт проливной дождь? Если есть отличия, распространяются ли они на погоду?..»
– Ты поедешь сегодня к дочери? – раздался ровный голос Натальи.
– Зачем? – удивился Петровский.
– Как, зачем? Ты всегда ездишь по субботам. Разве ты не хочешь её увидеть?
Несколько секунд ушло на то, чтобы вернуться в нынешнюю реальность.
– Поеду. Через час или полтора.
– Чего ты тянешь? Тебя ждут.
Петровский не спеша поднялся, переодел брюки, сунул ноги в туфли. Он знал нужный дом на Бутырской улице и не сомневался – там проживают дочь и, в некотором смысле, бывшая жена.
Поехал на метро. А что делать? Собственная машина по-прежнему оставалась недоступной для него.
«Если я здесь задержусь, – решил Василий, – напишу заявление об утере водительского удостоверения и технического талона. Совру, что украли. Пусть выдают новые. Не ходить же всю иновселенную жизнь пешком. Ещё проблема ключей. Где их искать? Хотя можно сделать вид, что я их куда-то задевал.»
Около входа на «Белорусскую» энергично торговали всякой всячиной. Эта бестолковая, пестрая картина была привычна Петровскому. Прежде он ничего не покупал здесь, а сейчас купил конфет и печенья – что-то следовало принести с собой.
От «Савеловской» он шёл пешком, смотрел по сторонам. Улица весьма походила на ту, которую он знал. Большой, высокий дом на левой стороне, третий в цепи таких домов, был конечным пунктом его путешествия. Именно в этом доме в прежней вселенной жила теща с младшей дочерью, сестрой Светы. Что происходило в нём в этой вселенной, ему предстояло узнать.
Пройдя под аркой, Василий приблизился к среднему подъезду, набрал на табло номер нужной квартиры, услышав: «Кто?», сказал по непонятной причине: «Сантехника вызывали?», после чего раздались частые гудки – железная дверь была открыта.
Замусоренный лифт поднял его на девятый этаж. Распахнутая дверь в квартиру подтверждала, что его ждут.
– Пап, опять твои глупые шутки. – Лена смотрела на него с упреком. – Сколько раз тебе говорила – хватит сантехником представляться.
– Больше не буду, – чистосердечно пообещал ей Петровский, протянул пакет с конфетами и печеньем, скинул туфли. Одна пара тапочек, самых больших, пришлась ему впору.
Света восприняла его появление спокойно. Книга лежала на её коленях. Привычное состояние. И там, и тут она много читала. Тёща возилась в кухне – Василий специально заглянул туда, чтобы поздороваться с ней. После этого состоялась экскурсия по квартире. Следов пребывания Марины, сестры его супруги, Василий не обнаружил. Получалось, что они жили втроем в трехкомнатной квартире – по комнате на человека.
«Нормально,» – таково было заключение.
– Ты отвезёшь меня в «Смоленский пассаж»? – поинтересовалась Лена.
– Я не смогу тебя отвезти.
– Почему? Ты обещал.
Следовало придумать отговорку.
– Машина сломалась.
– Ты пешком!?
– Нет. Я приехал на общественном транспорте.
Её досада казалась беспредельной. Если бы у Петровского было достаточно советских денег, он отвёз бы дочь на такси или частном извозчике. Однако, проблема получения в нужном количестве здешних денег пока что не была им решена.
Он смотрел на дочь и удивлялся полному сходству этой и той Лены, даже не во внешности, а в манере поведения, в мимике. «Что отличается? – думал он. – Судьба? Тут она растёт с приходящим отцом. Что в результате изменится? Жизнь этой моей дочери? Она будет менее счастливой? Или наоборот? Этого я не могу знать… Но если изменения накапливаются, жизнь двойников должна всё более отличаться. За несколько поколений должно было накопиться чересчур много различий. Гораздо больше, чем обнаружил я. Значит, параллельные миры возникают вновь?..»
Смелый полёт мысли прервал вопрос, обращенный к нему Светланой:
– Как там в твоем Союзе писателей?
– Нормально. Писатели поддерживают решения Коммунистической партии, – с абсолютно серьезным лицом импровизировал Василий. – Лично я пишу роман о высоком партийном работнике, осознавшем свою неправоту и начавшем активно поддерживать отечественных предпринимателей. Возврат к НЭПу – это серьёзно. Китай вон куда ушёл, нам и не снилось… – Он осёкся, поняв, что хватил лишку. Надо было выкручиваться. – Ну, в смысле, уйдет, когда в полной мере использует наш весьма успешный опыт…
Жена смотрела на него внимательным изучающим взглядом.
– Ты всегда был приспособленцем, – спокойно прозвучал её голос.
– По-твоему, лучше мешать благотворным изменениям?
– Мешать я не призываю. Но так лебезить перед властью не стала бы никогда.
С такой Светой ему не приходилось иметь дело. И всё потому, что здесь до сих пор действовала советская власть? Из-за этого по-другому складывались судьбы людей? А может, всё наоборот?