понимала, о чем он поет.
Стоя на коленях с опущенной головой, Я молю тебя, милая королева Прекраснейшего сада, где увидел свет Христос, Сохрани же город Тулузу…
Этот нежный сад – нашу обитель…
Нежный сад, где все расцветает…
Сохрани всегда цветущей Тулузу…
Эта песня, словно кинжалом, пронзила сердце Анжелики. Она закричала.
Ее крик прозвучал в наступившей вдруг жуткой тишине, потому что в этот момент песня оборвалась: монах Беше своим костяным распятием ударил певца по губам. Голова осужденного снова упала на грудь, изо рта потекла струйка крови. Но он тут же снова выпрямился.
– Конан Беше, – громко крикнул он тем же звонким и чистым голосом. – Через месяц назначаю тебе свидание перед божьим судом.
Толпа затрепетала от ужаса, исступленные возгласы заглушили голос графа де Пейрака.
Волна ярости, беспредельного возмущения захлестнула людей. Но это было вызвано скорее высокомерием смертника, чем поступком монаха. Такого скандала еще никогда не бывало на площади Собора Парижской богоматери! Петь! Он осмелился петь! Ну хорошо, пусть бы спел религиозный гимн! Но песенку на каком-то непонятном языке, на языке дьявола!..
Словно в чудовищном водовороте, толпа приподняла Анжелику, завертела, стиснула и, топча ей ноги, понесла вперед, и она оказалась зажатой в угол, в проеме какой-то двери. Нащупав рукой створку, она толкнула ее и, задыхаясь, влетела в темноту пустынного собора.
Она постаралась взять себя в руки, преодолеть боль, которая разливалась по всему телу. Ребенок шевелился у нее в животе. Когда Жоффрей пел, он так заворочался там, что она с трудом сдержала стон.
До нее глухо доносился гул толпы. Сначала он нарастал, но, достигнув кульминации, через несколько минут начал стихать.
– «Надо уходить, – твердила себе Анжелика. – Надо вернуться на Гревскую площадь», Она покинула свое убежище в стенах собора. На площади, в том месте, где монах Беше ударил графа де Пейрака, дрались между собой несколько мужчин я женщин.
– Вот он, зуб колдуна! – крикнул вдруг один из мужчин.
Он бросился бежать, остальные устремились за ним. Какая-то женщина размахивала белым лоскутом.
– Мне удалось оторвать кусок от его рубахи! Кто желает? Это приносит счастье!
Анжелика бежала. За мостом Парижской богоматери она нагнала толпу, сопровождавшую тележку, но по улице Корзинщиков и Ножовщиков протиснуться было почти невозможно. Она умоляла, чтобы ее пропустили. Но ее даже не слушали. Люди, казалось, впали в какое-то безумие. Снег под лучами солнца сползал с крыш большими пластами прямо на головы людей, однако никто не обращал на это никакого внимания.
Наконец Анжелике удалось добраться до угла Гревской площади. И в этот момент она увидела, как над костром взметнулся огромный столб огня. Простирая к нему руки, она услышала свой безумный голос:
– Он горит! Горит!
С диким остервенением она пробилась к самому костру. На нее пахнуло жаром. Огонь, раздутый ветром, гудел.
Дрова горели со страшным треском, словно это гремел гром и стучал град. Но что за фигуры суетятся там, в желтом свете пламени и солнца? Что за человек в красной рубахе ходит вокруг костра с горящим факелом в руках, подсовывая его под нижние вязанки хвороста?
Что за человек в черной сутане, с опаленными бровями вцепился в приставную лестницу и, протянув к огню распятие, кричит:
– Надежда! Надежда!
И что за человек находится в этом пекле? Боже мои! Неужели там живое существо? Нет, он мертв, ведь палач его задушил!
– Слышите, как он кричит? – говорили в толпе.
– Да нет же, он не кричит, он мертв, – твердила растерянная Анжелика.
Но и ей казалось, что из-за тяжелой завесы огня несутся душераздирающие вопли, и она закрывала уши руками.
– Как он кричит! Как он кричит! – повторяли в толпе.
Некоторые возмущались:
– Зачем на него нацепили капюшон? Мы хотим видеть, как он корчится!
Вихрь вынес из костра множество обгоревших белых листков, и их пепел, разлетаясь, оседал на головы людей.
– Вместе с колдуном сжигают его дьявольские книги… Ветер вдруг пригнул пламя костра. На мгновение перед глазами Анжелики возникла страшная картина: кипы книг из Отеля Веселой Науки и столб, к которому была привязана черная, неподвижная фигура с закрытой темным капюшоном головой. Она рухнула без чувств.
Глава 52
Анжелика пришла в себя в лавке колбасника на Гревской площади.
