медицине надежным средством для заживления ран.
«Сказок, — говорит Сергей Васильевич, — у нас в лесном Заволжье много. Иной раз мне кажется, что они рассыпаны по нижегородской земле, но прячутся и живут скрытно, как целебный корень жизни жень- шень. И вот я бродил и брожу по Заволжью, словно дед-грибник с лукошком и подожком, разыскивая эти невидимые сказки, но не собрал еще и малой части.
Прошлой осенью охотился я с гончими на дикой речке Ахмантей. Охота с гончими, особенно по лисе, такая: либо во весь дух беги, либо стой, замри! Вот поспешил я перехватить зверя, запнулся и упал носом в землю. И подумал: „Если ты, проживший всю жизнь в лесу, начал в этом лесу спотыкаться и падать, значит, пришла к тебе настоящая старость. И пока не споткнулся насовсем, надо успеть тебе написать еще две-три дюжины хороших сказок“».
Возможно, кое-кому и покажутся несколько вольными те толкования, которые выбирает Афоньшин для объяснения повадок и уловок птиц и зверей, тех или иных местных названий.
Однако умение своеобразно показать уже известное, большая любовь к родной природе делают сказки Афоньшина интересными как для детского, так и для взрослого читателя.
Сам же автор видит свою главную задачу в том, чтобы «сделать каждую сказку похожей на чудесное дерево с раскрашенным комлем, но с настоящими листьями и плодами».
