администратор Киря и черная Марина.
— Вася, — запыхавшись, сказала актриса, — у нас проблема: ушло больше половины публики!
— Да! — возбужденно подтвердил администратор. — Я тоже пришел сказать!
Нагафенов только усмехнулся и по-наполеоновски охватил себя руками:
— Все идет по плану. Я разочаровался бы, не сделай она того, что делает.
— Кто? — не поняли Марина и Киря.
— Хотите анекдот? — вдруг радостно спросил шоумен. — Одна проститутка накопила денег на круиз и отправилась в плавание. И тут в Тихом океане налетает шторм, корабль натыкается на рифы и начинает тонуть. Проститутка молится: «Боже правый! Ну ладно я, грешница и преступница, воровала, прелюбодействовала и обманывала, но за что всем остальным пассажирам такое наказание?» И тут ей в ответ с небес раздается трубный глас: «Ха! Да я вас, б…й, целый год со всего света на один корабль собирал!»
Киря захихикал, а Марина поморщилась и, спустившись по лесенке, заявила уже снизу:
— Баян, между прочим, этот твой анекдот! Смотри не расскажи это в эфире — застебают!
Нагафенов как ни в чем не бывало пожал плечами и провел когтем по виску:
— Ничто не ново под этой луной!
— А я не слышал, — признался администратор. — Смешно…
— Смешно, говорите, Кирилл Николаевич? Ну что ж, начнем! Сейчас ухохочемся!
Дина скрылась за дверью постройки.
Расплатившись с таксистом, Аня ступила на асфальт, и вдруг ей почудилось, что спутниковая тарелка, дернувшись, повернулась им навстречу.
Обрывки воспоминаний, откровений, прозрений хлынули в ее голову. Казалось, весь мир стремится нашептать ей свои мысли. Она едва не упала, но Костя успел поддержать.
— Укачало? — участливо спросил он. — Ничего, сейчас пройдет!
Аня с трудом узнала его и улыбнулась в попытке что-то сказать. Костя почти перенес ее через площадь. Над входом Аня успела увидеть две цифры, которые в то мгновение ничего ей не сказали, и они с Костей заскочили в фойе. Её узнавали, приветливо улыбались, показывали дорогу. И всё больше и больше воскресало в Аниной памяти.
Здесь были судья, адвокат, прокурор из Хамовнического суда. Они кивали ей, словно старой доброй знакомой.
А вот к ним с Костей подошел худой сутулый парень:
— Привет, что ли? Ну, ты отожгла!
Подсказкой вспыхнуло прозвище: Гоня-хакер. А рядом с ним стояла пожилая женщина — сторожиха Надежда Ивановна Товарищ. А там — одна из медсестер клиники, там — Людмила Ненарокова, у лестницы — сержант Скачко и дальнобойщик Леха, который привез Аню в Москву. Все растерянные, но веселые.
— Слава богу! — говорила сторожиха. — Живая и здоровая! Вот как чего удумают!..
— Мы за тебя болели! — призналась медсестра.
На них таращились, щелкали фотоаппаратами, потом охрана стала теснить лишних их фойе на улицу. Голова у Ани закружилась еще сильнее. Она застонала и, ткнувшись лицом в плечо Кости, простонала:
— Игал… то есть Айнор! Где ты?! Где?!
— Вам сюда! — услужливо подсказал кто-то.
— Стойте! — распрямившись, приказала Аня тоном, которому невозможно было не подчиниться, и картинка событий вмерзла в пространство. — Вам всем следует уйти отсюда сейчас же!
Ни словом не возразив, люди, точно зачарованные, побрели к выходу. Вместе с ними шла охрана телестудии.
Костя смотрел на спутницу изумленно и даже со страхом:
— Аня? Это ты?
Она повернулась к нему и заглянула в чистые, не то светло-карие, не то темно-серые глаза.
— Постоянный! — сорвалось с ее губ. — Тот мутант больше не властен над тобой! Это сказала я!
Где-то вверху грохнуло так, будто там уронили рояль. Костя покачнулся, и перед глазами у него потемнело.
— Всё теперь будет хорошо, Постоянный, но ты должен уйти!
Костя сопротивлялся изо всех сил. Аня сморгнула слезу:
— Я знаю, что держит тебя. Мне тоже нелегко. Я поцелую тебя — и ты уже никогда больше не вспомнишь обо мне. Так нужно, Постоянный!
Она прижалась к нему и приподняла лицо, встречая его поцелуй. Никто не мешал им в последние минуты, которые длились целую вечность, когда уйти еще невозможно, а оставаться уже в тягость…
— Ты уйдешь и не оглянешься! — шепнула она. — Прямо домой. Свободный и счастливый. И все у тебя будет хорошо! Прощай, мой друг!
И быстрой походкой, развернувшись, Аня пошла по коридору. Костя долго смотрел ей вслед, ощущая, как туман завладевает его собственной памятью, а мысли путаются, словно в полусне…
…Чьи-то руки ухватили и втянули Аню в гримерную. И там она услышала запись начавшегося телешоу «Мегаприкол».
— В этот раз на крючке у нашего телеведущего оказалась одна малоизвестная московская певица Анна Зайцева!
Громадный экран за сценой светился. На нем возникло лицо Ани, а потом замелькали кадры видеоролика с комментариями невидимого диктора:
— Как вам известно, Василий Нагафенов обладает навыками гипноза, что уже не раз позволяло ему устраивать самые головокружительные розыгрыши для «Мегаприкола». Но на сей раз он превзошел самого себя! Воздействуя на сознание Анны, он заставил ее уехать в провинциальный городок В*** и там искать пристанища у незнакомых людей в попытке убежать от Василия. Внимание на экран!
В длинной одежде, сшитой по странной моде, Аня, оглядываясь, бежала к автобусу.
— А была ли Аня Зайцева? — внезапно возникая в темном зале рядом с Ириной, якобы Аниной домработницей, вполголоса спросил Нагафенов, никем более не замеченный. — Может быть, ее и вовсе не было, правда?
Отдавая шоумену поддельный паспорт Ани, хозяйка квартиры на Остоженке, бывшая актриса, которая однажды потеряла голос и вынуждена была уйти со сцены, полюбопытствовала:
— А все же — кто она, эта девушка? Петровне моей тоже уж очень интересно! Ну скажите, господин Нагафенов! Ведь все равно сейчас все раскроется и не останется никаких тайн!
— Передайте вашей домработнице, Ирочка, красавица, — Нагафенов попеременно чмокнул обе ее руки, — что много знающий скоро старится…
— Затем Василий инсценирует похищение Анны из квартиры Ненароковых и заставляет ее окончательно забыть о своем прошлом. Высадив ее у городской психиатрической клиники и отдав ей мысленный приказ обратиться к врачам за помощью, он возвращается в Москву, а программа «Мегаприкол» продолжает съемки скрытыми камерами в лечебнице.
Обескураженное лицо доктора Мищукова.
— Вот, оказывается, в чем дело! — восклицает Аркадий Михайлович. — Надо сказать, вы провели даже меня! Ну конечно, я помню эту пациентку. Ее — и не помнить! Она представилась именем другой женщины, у нее при себе были даже документы, паспорт. С трудом, но мне удалось извлечь из нее информацию о том, что с нею случилось. Анна говорила, что в юности ее похитил влюбившийся в нее односельчанин, а родители выгнали ее из дома, когда она отказалась от замужества. И ведь как убедительно говорила! Ни одной накладки! Когда несколько дней спустя она выдумала эту… Дину Сольвейго, мы все решили, что таким образом она защищается от воспоминаний о похитителе и «мстит» обидевшему ее мужчине, ведь по легенде эта воображаемая Дина убила своего мужа. Несмотря на то, что запястья пациентки были забинтованы, шрамы под повязками оказались старыми и нехарактерными для картины суицида. Если бы мне сказали, что это рубцы от проволоки, наручников или кандалов, я поверил бы…
Вот Аня говорит с невидимой Диной, вот собирается бежать из клиники. И снова за кадром возникает
