— Как… как сделать так, чтобы эта штука выстрелила?
— Нажать на вот это. Эй! Что вы задумали?! Не надо!!! — Казалось, Ангел только сейчас начал понимать, для чего нужны были все эти операции со спутником.
— Устроим маленькое представление для твоих друзей, — сказал Герман, поднимаясь на ноги, — спектакль будет называться “Огненное искупление”. Думаю, Меганики будут попросту счастливы!
Герда крепко сжала руку Германа.
— Это шутка, правда? — Техник переводил растерянный взгляд с Пилигрима на следопыта. — Шутка, да?!
— Да, шутка, — подтвердил Герман и со странной интонацией в голосе добавил: — Боюсь, эта шутка станет самой удачной за всю мою жизнь…
Моргана, вытянув шею, внимательно прислушивалась к разговору.
— Вы не понимаете! — Голос техника сорвался на фальцет. — Эта штука накроет территорию минимум в километр! Все, кто будет находиться здесь, погибнут! Мы… мы погибнем! Я так хочу жить! — Он затараторил: — Тогда меня даже не спросили, хочу ли я быть заморожен, даже не спросили! Ты нужен своей стране, и все! А теперь, теперь, когда я снова живу… я просто не могу… я не могу это потерять! Как вы не понимаете?! Да вы… вы просто сумасшедшие! Мы же умрем! Умрем!!!
— Правда? — Голос Герды был лишен каких-либо эмоций.
— Вы не можете этого сделать с нами! — прошептал техник, губы его посерели, по лбу покатились капли пота.
— Если вы могли это сделать с Дрезденом, то и мы сможем! — почти спокойно сказал Герман.
— Я не дам! — Ангел внезапно дернулся, попытался вскочить со стула, и Герман от неожиданности нажал на спусковой крючок.
Синий луч вошел Ангелу в висок, и он, ударившись головой о пульт управления, рухнул на пол.
— А дьявол! — чертыхнулся Герман и в раздражении швырнул парализатор в угол. Туда же полетел электронный ключ. — Как теперь мы будем управлять этой штукой?!
— Думаю, этого не требуется. — Герда провела пальцем над одной из кнопок. — Надо только нажать ее… и тогда все.
Герман схватил ее запястье и крепко сжал:
— Нет! Бери Моргану, и уходите. Я все сделаю сам!
Герда посмотрела на него со злостью:
— Нет, это ты бери девочку и уходи! Долг Пилигрима…
— Плевать я хотел на твой долг Пилигрима! — рявкнул следопыт, да так, что Герда вздрогнула. — Если останешься ты, нам троим все равно далеко от базы не уйти. Я не умею управлять машиной! Уходите! У нас слишком мало времени.
— Моргана. — Герда обернулась в девочке. — Иди к Густаву. Скоро мы… скоро кто-то из нас обязательно придет.
Девочка посмотрела на нее исподлобья, словно что-то решала для себя, потом скрылась в коридоре. Герда подождала, пока стихнут шаги, и обернулась к Герману.
— Послушай меня…
— Нет, это ты меня послушай! Неужели ты думаешь, я позволю тебе остаться?! Ты должна уйти. Я все сделаю сам! Со мной бесполезно спорить! Я сказал! Все!
Они смотрели глаза в глаза друг другу. И не говорили ни слова. Долго. Затем она едва заметно покачала головой, сказала.
— Я не хочу, чтобы ты умер. Глаза в глаза, молчание.
— Я тоже не хочу умирать, — заметил Герман, — но рано или поздно это все равно должно случиться.
— Но не так! — почти выкрикнула Герда.
— Слушай, у нас нет времени спорить. Признаться, я никогда не стремился стать героем, но всегда знал, что от старости не умру.
Шутка вышла несколько неуклюжей.
— Но… — попыталась возразить Герда.
Герман приложил указательный палец к ее губам.
— Тсс, у нас мало времени, не заставляй меня связывать тебя и передавать Густаву. Хорошо же я буду выглядеть! Отважный герой — и вдруг тащит на плече связанную орущую красотку, неправильно это как-то, не по-геройски. Ты не находишь?
Герда замолчала, глядя в глаза Германа, понимая, что он прав и машиной может управлять только она одна, а значит, она должна уйти, чтобы жили Густав и Моргана, другого выхода просто нет…
Они стояли друг против друга, не в силах вымолвить даже слова. Впрочем, все было понятно без слов. И в то же время столько всего было недоговорено, им нужно было так много всего сказать друг другу, но уже было слишком поздно для разговоров…
Топот маленьких ножек разбил эту недосказанность.
— Моргана! — окликнул девочку Герман. — Разве тебе не было сказано оставаться с Гус… что случилось?!!
Глаза у малышки были испуганными, непокорные волосы растрепались, она запыхалась и отчаянно жестикулировала.
— Что такое?! В чем дело?! — спросил следопыт, схватив Моргану за плечи.
Моргана скорчила отчаянную рожицу и ткнула пальцем в сторону двери.
— Что?!
Девочка жестами сигнализировала — “Срочно. Опасность”.
— Что-то случилось?! — Герда сжала парализатор.
— Тогда почему не стреляет Густав? — пробормотал Герман, беря автомат на изготовку. — Уснул он там, что ли?! Моргана не унималась.
— Надо проверить, — неуверенно сказала Герда, но с места не сдвинулась.
Герман покосился на кнопку.
— Хорошо. Давай сделаем это. Держись сзади меня. Если там засада, беги к пульту и…
Дальше продолжать не требовалось.
— Мор, жди нас здесь! — сказала Герда. — Идем…
Коридор был пуст. Они встали по бокам от двери, следопыт пихнул тяжелую створку ногой, выглянул наружу. Никого. Только липкая тьма и растекающийся в отдалении электрический свет. Выскользнули тенями под все усиливающийся дождь. Никого. Может быть, враги затаились в засаде? Герман озирался кругом, потом застыл на мгновение, вытянув перед собой ментальный щуп… Вернулся.
— Здесь никого нет, — сказал Герман.
— Я заметила, — кивнула Герда.
— Я проверил, — пояснил следопыт и тихо позвал: — Густав! Густав!
До машин было слишком далеко, и великан их не услышал. Пришлось подойти ближе. Густав стоял, наполовину высунувшись из люка на крыше джипа, и водил пулеметом из стороны в сторону — следил за дорогой. Капли дождя, падающие на лысую голову, похоже, его нисколько не смущали. К Герману он сидел спиной.
— Густав! — позвал следопыт.
Великан подскочил от неожиданности, развернулся и направил пулемет на следопыта.
— Ух! Ты меня до красных чертей напугал, Герман! Чего вы там так долго возитесь, ась?
— Что случилось, Густав?
— Что случилось? — переспросил великан с явным недоумением. — Ничего не случилось. Разве что дождик… Все льет и льет.
— Тогда зачем Моргана вернулась к нам во второй раз?
— Второй? — удивился великан. — Не-э… Она как ломанула тогда за вами, так больше и не возвращалась.
— Ты хочешь сказать… — Герман замолчал, пораженный внезапной догадкой.
— Я же говорю — я ее уже чуть ли не час не видел! Слушайте, давайте уезжать, я кушать хочу!
