- Долго спите, - тут же заметил Берендей, - хотя после такой сумасшедшей ночи оно и не мудрено. Бона Сусанну с Вилорием вообще добудиться не смогли. Но это не страшно, как говорится, дело молодое.
Тут Агриппина бросила на Солнцевского быстрый взгляд, в котором Мотя смог уловить тревогу и какую-то непонятную, особенную грусть. К сожалению, она тут же опустила глаза, и Змею ничего не оставалось, как поставить для заметки очередной знак вопроса.
- Мне кажется, нам не стоит ждать мою дочку с мужем. Думаю, все наши дела мы сможем закончить и без них.
Услышав такое, Илюха невольно крякнул, но ничего вслух не сказал. Вместо слов он стянул с себя проклепанную со всех сторон косуху и с видимым сожалением бросил под ноги к верховному киевскому правителю. С некоторым запозданием туда же полетели еще две форменные куртки - одна украшенная «веселым Роджером», а вторая с изображением вечно чем-то недовольного быка, эмблемой заокеанского баскетбольного клуба.
- И как это, собственно, понимать? - озадаченно поинтересовался Берендей. - Вы мне, конечно, про стриптиз рассказывали, и я признаю, дело это стоящее. Однако в нынешнем моем положении подобное зрелище вряд ли доставит особую радость. И потом, вы мне не говорили, что этот самый стриптиз бывает не только женский, но и мужской.
- Бывает! - тут же повеселел Изя. - Я, помнится, перед самой революцией, в Одессе…
Смотрел старый черт мужской стриптиз или же участвовал в нем, узнать окружающим так и не удалось. Массивный, подкованный железом каблук Солнцевского опустился на его ногу, и тот замолк на полуслове.
- Слышь, Берендеич, хватит издеваться, и без того тошно. Мы с заданием не справились, так что принимай отставку, и мы пошли.
Несмотря на общее тело, хвост и лапы, три головы Моти имели разный характер и отличный друг от друга темперамент. Именно поэтому Горенышу в любой ситуации удавалось хладнокровно следить за происходящим. Хотя бы одна из голов обязательно держала себя в лапах и не позволяла эмоциям взять верх над разумом. Но на этот раз головы проявили редкостное единодушие и одновременно у всех отвисли нижние челюсти.
- Куда, если не секрет? - поинтересовался князь, не обращая внимания на телодвижения Змея.
- Дык не знаем еще, - пожал плечами старший богатырь. - Я с Мотей, наверное, на Дон подамся, Изя наверняка бизнесом займется, а Любава, скорее всего, к родителям вернется.
- Я скорее на большую дорогу вернусь, чем к родителям, - тут же вспыхнула Соловейка, - или с тобой к казакам двину.
- Можно подумать, на Дону не нужны реальные финансисты… - развел руками Изя. - Там такие шальные деньжищи вертятся, с моими талантами пахать и пахать.
- Впрочем, ежели надо сесть, мы сядем, - подытожил Солнцевский, - закон есть закон.
Какой Дон, какие финансисты? - заскрипел зубами Мотя. И тем более зачем садиться, ежели я и так сижу? И самое главное, с какого перепугу Илюха заговорил об отставке? Нет, конечно, хозяин по определению не может ошибаться, но в данном конкретном случае он, наверное, в своей джакузе хлебнул лишнего и сейчас не ведает что творит!
Тут левая голова заметила, что после слов Илюхи княгиня выразительно покрутила пальцем у виска. Причем совершенно очевидно было, что этот жест предназначался не только старшему богатырю, но и двум остальным его коллегам. После этого совсем не княжеского жеста Агриппина бросила на дружинников осуждающий взгляд и принялась что-то нашептывать на ухо своему монаршему супругу.
Мотя не мог знать, что именно говорила Берендею его жена, но после ее слов резкая складка на его лбу постепенно разгладилась, а на губах заиграла еле заметная сочувственная улыбка.
- Да ладно, чего там, нечто я не понимаю, сплошной стресс кругом, никакие нервы не выдержат. Ты, конечно, права, чего я вообще от них хочу? Илюха, даром что косая сажень в плечах, а сам по себе божий человек, монах, хоть и бывший. Изя, конечно, молодой да шустрый, но дворцовая жизнь и не таких обламывала. Любава вообще женщина, тут больше и не скажешь, - кивая головой в знак согласия, заговорил князь, обращаясь к жене.
Услышав подобные слова, Илюха, Изя и Любава открыли было втроем свои рты, чтобы выразить свое несогласие с услышанным, но Агриппина одарила эту троицу таким выразительным взглядом, что те так же синхронно отказались от задуманного.
- И по какой причине, скажите мне на милость, я должен принимать вашу отставку? - чуть усталым голосом задал вопрос Берендей.
Илюха хотел было ответить на поставленный вопрос, но, поскольку он оказался риторическим, передумал. А князь тут же продолжил:
- Не беда это, что покушений никаких не оказалось, а счастье великое! Чего грустить да печалиться, коли все живы и здоровы?
- Но ведь мы…
- Вы следствие по всем правилам провели и тем самым послужили мне самым наилучшим образом. Да поймите вы, главное - это результат, а в результате перед вами счастливый отец и не менее счастливый муж. Моя жена и будущий наследник в полной безопасности, с дочкой отношения стали даже лучше, чем перед всеми этими событиями.
Тут Берендей еле заметно покраснел и огладил черную бороду.
- Вчера, когда прощались, Сусанночка сказала, что даже представить не могла, что ее предки такое отчебучить смогут.
- И еще добавила, что это круто, - молвила Агриппина и уточнила: - Ведь на вашем молодежном сленге это означает «хорошо», да?
Вместо ответа Илюха на пару с Изей кивнули головами
- А я, наконец, доподлинно узнал, кто чего стоит в моем окружении, - продолжил князь. - На кого могу положиться в трудный момент, а кого надо гнать из Киева к чертям собачьим!
Мотя заметил тут, что при упоминании окружения князя Агриппина вместе со спецдружинниками едва заметно вздрогнули.
- Это ж какое подспорье, как в большой политике, так и в простой семейной жизни знать, кто есть кто! - продолжил князь киевский, не обращая внимания на странную реакцию супруги и подчиненных.
- Лучше и не скажешь, - кивая головой в знак согласия, повторил Солнцевский, - «знать, кто есть кто…».
- Вот видите! - обрадовался Берендей и тут же картинно нахмурился. - Конечно, были в вашей работе проколы, я не отрицаю, и за них спрошу с вашей компании по всей строгости. Думаю, перевод вашего подразделения на обычное, стандартное финансирование будет достаточным наказанием…
В очередной раз Мотя отметил, что дурная привычка Изи перебивать собеседника стала общей бедой «Дружины специального назначения». Вот и на этот раз заголосили все три богатыря - старший, средний и младший.
- Вот тебе и просвещенная монархия!
- Ну и зверства!
- Уж лучше на Дон!
Берендей понял, что хватил лишку и постарался поправиться как можно быстрее:
- На три месяца!
- Но…
- И не спорить!
Спецдружинники тут же замолчали, не собираясь испытывать терпение верховной власти. Конечно, эта самая власть совсем недавно дала обещание не применять высшую меру наказания по отношению к Илюхе и его компании, но ведь о простом тюремном заключении при этом разговора не было. Все-таки лучше три месяца посидеть на голом окладе, чем три года на казенных харчах.
- Может, теперь нам стоит уладить некоторые формальности? - Уже совершенно спокойным голосом поинтересовался Берендей, после того как бушующие эмоции окончательно стихли.
- Какие? - удивленно вскинул бровь Солнцевский.
- Как, какие? - удивился князь. - Моя отставка, отбытие в монастырь, воскрешение Агриппины и
