Если не считать потерь из-за периодических метаний между этими двумя гоблинами, темп мы взяли довольно приличный. Встречающиеся дороги не то что перебегали — чуть ли не перелетали. На открытой местности задерживались максимум на две-три секунды и снова исчезали в зарослях. Так что к первому привалу отпахали — дай ректор. Один раз, правда, чуть не попались…
Раннее утро, довольно прохладно, по полю бегут три зеленые размытые фигуры, на глазах меняющие цвет в тон остаткам скошенной травы. Причем бегут не просто так — наяривают странными зигзагами, смотря больше не на окружающее, а на зажатые в руках рогульки. Кто ж знал, что под этим долбаным участком местности то ли подземное озеро, то ли еще какая-то херня. В общем, линия силы замаскировалась на славу; лоза показывает, что она везде, и где начинается, где заканчивается — непонятно. Бегут эти силуэты, значица, поперек поля, вдали оконца хат поблескивают и дымком тянет, — видимо, кто-то уже проснулся и печку запалил. И надо ж такому быть, что точно по пути следования, вот как будто специально, обнаружился немалый такой стожок.
И вроде тишина стоит, никто не шевелится и не дышит, так поди ж — стоило только подойти, как сено зашуршало, из него высунулась мощная заспанная ряха и, щуря в темноте глаза на наши силуэты, выдала: «Хто здесь!» Выхлоп при этом разнесся абсолютно чудовищный. Лично меня метра за три достало. Ребята от неожиданности или от алкогольного отравления (этот выхлоп только не закусывать надо было) застыли. А у меня уже рука на автомате лук натянула. Во всяком случае, в серебристом свете ночного зрения я практически увидел, как будет восторженно дрожать стрела, отходя от стремительного полета. Вот именно в этом налитом кровью и расцвеченном полопавшимися сосудиками глазу она и проклюнется через мгновение, возникнув как будто бы из ниоткуда. Резким рывком на вдохе взвел тетиву и увидел перед собой спину хуманса, полностью закрывающую траекторию. Быстро сместился правее и в процессе перемещения услышал Юрино: «Да нихто!» И звук последовавшего за этими словами хорошего такого, от души, удара по сопатке. Судя по экспрессии удара и вложенному в него чувству, предназначался он первоначально, наверное, мне, но, в связи с тем что среди моих хумансов самоубийц вроде не прослеживалось, пришлось сублимировать на первом встречном. Который от столь восторженной встречи моментально впал в нирвану, уронив буйну головушку в то самое сено, из которого так неосмотрительно вылез. Думается, теперь наутро голова у него будет разрываться не только с жуткого похмелья. Может, пить бросит?
В основном наше путешествие проходило, можно сказать, даже скучно. Небольшие привалы, не более чем на час, только для того чтобы споить хумансам новую порцию зелий да разобраться с естественными надобностями. С ними, кстати, в первый раз возникли проблемы — все-таки в эльфийском камуфляже с пуговицами и ширинкой небольшой напряг. Ни того, ни другого в нем просто не предусмотрено конструкцией — поэтому его пришлось практически полностью снимать, когда Гене восхотелось… Так он еще, дурак, до последнего терпел, а когда уж совсем невмоготу стало и белок глаз принял чуть ли не коричневый оттенок, принялся задавать вопросы. Нет, я сперва по-честному ответил, что можно прямо в костюм и в процессе движения, не останавливаясь. И костюму полезно, и время экономит. Тем более что уже минут через пять все впитается и ни запаха, ни следов не останется. В ответ раздались замечательные комментарии по отношению к светлым эльфам, их извращенному чувству юмора и конструкторским недоработкам. Все изложенное напарниками постарался запомнить, как бальзам на душу легло. Давно не слышал столь лестные отзывы о светлоэльфийских сволочах — хоть записывай и потом издавай отдельным сборником.
К началу второй ночи что Гена, что Юра более-менее с лозоходством разобрались. Еще бы, я в их веточки столько энергии вбухал, что они только в темноте не светились. Но к тому времени уже стало ясно, что ни в какие два дня мы при всем желании не уложимся. Хоть скорость бега и возросла, только слишком много времени до этого потеряли. И еще неизвестно, сколько вперед пилить.
По дороге несколько раз встречали немцев, правда нечасто, один разъезд даже обстреляли — уж очень у ребят глаза после недавно пройденной деревеньки горели. Мы на нее выскочили в общем-то неожиданно, просто в воздухе висел столь сильный запах гари, что ребята упросили немного свернуть с маршрута. Что они там рассчитывали найти? Обычная картина сожженной деревни. Еще дымящиеся остовы хат, перемигивающиеся в темноте красными зрачками углей. Хлопья сажи, покрывающие окружающее пространство, и запах… такой знакомый запах, заставляющий кружиться голову и затмевающий взор чредой воспоминаний. От которых одновременно хотелось с наслаждением улыбаться и выть от ужаса. Мое более совершенное, чем у спутников, ночное зрение выхватывало из окружающей действительности кадры, кусочки, скрытые от глаз хумансов игрой полутеней и затмеваемые неровным маревом жара, до сих пор испускаемого развалинами… Вот лужица крови, покрытая слоем золы… Вот кусок рубахи с какой-то вышивкой, наверное ворот… Лежащие в тени забора отрубленные пальцы, указательный и безымянный. Судя по размеру — детские. А вот на штакетине темные брызги с какими-то светлыми включениями… как неаккуратно. Вообще, прорисовывавшаяся передо мной картина не отличалась многообразием красок и утонченностью мазков. Дилетанты… Что с них взять. Никакого опыта в искусстве устрашения. В действиях этого быдла не имелось ни малейшей искры таланта. Это было просто непростительно. Возмущал даже не сам факт убийства, а его бестолковость. Нет, где-то в глубине души мне очень сильно хотелось скорчиться в придорожных зарослях в жесточайшем приступе рвоты. Но с какой-то странной, извращенной страстью я продолжал вдыхать этот знакомый сладковатый запах разложения, пьянивший сильнее любого вина… Ну а потом на стене неизвестно как сохранившегося сарая мы увидели то, что еще недавно было человеком… На теле, с каким-то болезненным педантизмом прибитом крупными гвоздями к покатым бревнам строения, были переломаны практически все кости, размозжен череп. Над провисшими на стене останками уже вовсю потрудились птицы и, судя по следам, то ли собаки, то ли волки. Но, несмотря на это и на легкую степень разложения, некоторые факты при осмотре тела я для себя отметил. Объект явно мужского пола, судя по строению костяка. Прибивали его еще живым — об этом говорили следы обильной кровопотери. Некоторые поверхностные раны, открытый перелом правого бедра и отрезание половых органов тоже проводилось на еще живом теле, а вот потом, скорее всего, объект умер. Вот поэтому и сказал, что дилетанты. Мало того что уже над бесполезным мертвым телом глумились, так еще и делали это как-то по-идиотски. Так обычно ведут себя гоблины во время своих сакральных пьянок, или как это там у них называется. Те тоже незнакомы с высоким искусством танца Тьмы и Боли. Но гоблинам-то простительно. А тут… Вот, например, скажите, зачем надо было, видимо, ударами прикладов разбивать череп до такого состояния, что от головы остались только нижняя челюсть и кусок скальпа. Да и забрызгали вокруг… Уроды! Не умеете — не беритесь!
Примерно минуток через десять мои бойцы от увиденного немного отошли. Единственное, пришлось им потом еще одну дозу алхимпрепаратов скормить, а то у обоих в желудках ничего не осталось. Схватил я их за шкирки и аккуратненько так из этих развалин вывел, стараясь идти против ветра, чтобы сладкий запах мертвечины из выгребной ямы у огородов и из колодца до парней не долетел. К горелому мясу, коим тянуло от пожарища, они уже вроде притерпелись. А то бы пошли любопытствовать — потом еще часа два времени потеряли бы…
Впрочем, увиденного оказалось достаточно. С выдержкой и с нервами у парней вообще швах. Стоило только буквально через три часа перебежки увидеть сквозь кусты тарахтящий по каким-то своим делам мотоцикл с тремя немцами, как эти два индивида без подготовки, с ходу, принялись стрелять. Хорошо хоть, что мотоцикл мимо нас уже проехал, так что пулеметчику для начала стрельбы необходимо было или разворачивать мотоцикл, или оборачиваться вместе с пулеметом, но тогда бы ему мешал пассажир за водителем, так как я и мои олухи стреляли сзади и левее. Причем, как и ожидалось, оба промазали. Поэтому пришлось валить пулеметчика, тем более что полицейский разворот мотоциклист выполнил на пятерку с плюсом и еще чуть-чуть, и «швейная машинка» отстрекотала бы нам похоронную мелодию. А так получилось замечательно — мотоцикл развернулся и сбросил скорость, в этот момент из груди пулеметчика проросло древко стрелы, и он безжизненно навалился на пулемет. Тут стали стрелять мои бойцы и, к удивлению, умудрились попасть — в пулеметчика. Да так, что оставшихся немцев знатно забрызгало кровью, а каска убитого странно осела на голове. Видя такое дело, водила дал по газам и, виляя как сумасшедший, дунул по дороге подальше от нас, таких милых и пушистых.
Хорошо, кстати, вилял, профессионально, во всяком случае, по оставшемуся пассажиру я промазал — так, чиркнул наконечником, больше напугал.
После данного инцидента скорость передвижения немного возросла — то ли от цитирования мной любимых высказываний Сергеича, то ли от общего озверелого вида. Думается, где-то с час от меня чаще
