мы хотели бы видеть Змея своими глазами. Хотели бы посмотреть чудодейственный обряд целиком.
- В дни Таинства посторонним путь сюда закрыт, - хмуро сказал верховный жрец, капли пота снова густо выступили на его темно-бронзовом блестящем лбу. - Но я подумаю, господин Хивс. Подумаю, как и в чем мы можем сделать исключение. Только вы тоже подумайте, нужно ли вам это. Ведь Свадьба Аасфира не просто зрелище, которые греховники показывают любопытным на площадях северных городов.
- Это Священное зрелище, - с чувством проговорил Давпер. - Я все понимаю, мудрейший Хемихех. Именно поэтому мы так стремимся его видеть. Может быть, своим скромным участием заручиться расположением бога в наших морских скитаниях.
- И конечно, в самых далеких портах, говорить невежам о силе и власти его, - добавил подошедший ближе Морас. - Вы уже выбрали девушку из предназначенных для обряда? - поинтересовался он, скрывая волнение. Его больно покусывало опасение, что либийцы укажут на Аниту, несмотря на заверения Давпера, что если такое случится, то он найдет способ повлиять на решение слуг Абопа.
- Невеста будет названа в последний вечер, - ответил Хемихех и, коснувшись на своей шее пекторали, украшенной лазуритом и жемчугом, подал знак младшим из свиты унести ларец в храм.
- Хорошо, с вашего позволения, мы навестим святилище в ближайшие дни, - попрощавшись с либийцами и отвесив поклон Хемихеху, Давпер направился к выходу. Двое пиратов и Морас поспешили за ним.
Из северных ворот, служивших ритуальным входом, в море спускалась дорога, мощенная черным камнем и похожая на чешуйчатое тело аспида. С двух сторон поднимались мрачные скалы с кроваво-бурыми жилами разломов.
Остановившись у пришвартованной к причалу шлюпки, Давпер повернулся и с прищуром оглядел пейзаж - черную дорогу через небольшое ущелье, сухие кусты, уныло качающиеся на ветру, и стены величественного храма с зубатыми пестами башен.
- Крон Беспощадный, что ж теперь будет? Чем все кончится? - пробормотал он, хотя ответом на ум приходило благостное пророчество Кникии: 'Наберись терпения и тогда все получишь. Все, что пожелаешь, вынесешь из их шетова храма', - все равно было тревожно. В какие-то мгновенья - даже жутко, будто в спину смотрел ядовитый глаз сына Абопа.
- А эта гадина не потреплет ли наш 'Гедон'? - созвучно его мыслям спросил старший абордажник. - Ведь огромная, говорят. Девки худыжной ей только на один зуб.
- Не потреплет. Жрецы наложат заклятие, - сняв красно-бархатную шляпу, Давпер взлохматил перо. - И отведем когг, конечно. Туда, на восток, лиг на пять. Ты, Бот, с нами пойдешь на их веселье. Еще не понял затею?
- Не, господин Хивс. Тупой я, - пират осклабился, вывернув треснутую синиватую губу.
- Все просто. Я же не из дурного любопытства на их змеиные забавы набиваюсь, - Давпер прокашлялся, мотнул головой, сбрасывая с лица длинные маслянистые волосы. - Как только Аасфир девкой закусит и в море сползет, мы их торжество по-своему повернем - схватим Хемихеха за горло, тех, кто станет мешаться, порежем и выпотрошим их святейшую мошну, полезные вещи прихватим. Нужно только, чтобы они пустили нас в само святилище. Хотя бы шесть-семь твоих ребят там нужно иметь.
- Рисково, но хитро. Хитро! Куда приятнее, чем под стрелами на стену с матом лезть! - вытащив наполовину клинок из ножен, Бот порывисто вернул его на место, сверкнув взглядом в сторону громады святилища. - Как капусту посечем! Верно, не такие они нищие, если другим золотом платят за всяких стерв.
- Господин Хивс, чтобы там не случилось, я очень желаю видеть Аниту живой, - несколько раздраженно сказал Морас. - Зря ее отдали в храм. Не было такой необходимости.
- Друг мой, на нее ведь немалые надежды. Мы это обсудили уже, - надев шляпу, Давпер шагнул в шлюпку. - Только бы не струсила она. Истерика бы с ней не приключилась. Но не должна - смелая она девка. И тебя до безумия любит.
Морас не ответил, оттолкнул лодку от причала и уселся на носу, слушая жалобные крики чаек и плеск волн, мысленно поругивая себя за уступчивость, за все то время, которое он был на поводке у куцебородого гилена Пери.
- А я с нетерпением поджидаю, господин Хивс, когда вы в ту бухточку позволите наведаться, - Бот с усмешкой кивнул в сторону мыса выступавшего серпом справа. - Ваша улетевшая птичка определенно там. Ну, видели мы! Говорю без брехни - видели рохесский флейт и шлюпку с него. И кое-кого в шлюпке разглядели. Там эта сука!
- Знаю, Бот. Сам не слепой, - Давпер нервно полез в карман, достал коробочку с листьями мако.
- Так чего же ждать?! - абордажник с беспокойством заерзал на лавке. - У меня морда до сих пор от ее ласки болит. Вы только благословите, я ее хоть сей миг за ноги приволоку.
- Еще успеешь. Будет еще время, - дрожащими пальцами Хивс сунул в рот щепотку зеленого пахучего порошка и хищно стиснул челюсти.
О том, что Луацин со своей свитой прибыл в Иальс и собирался продлить союзный договор, Варольд узнал утром от двух чиновников муниципалитета, заглядывавших к нему по старой привычке. Только получить от его величества приглашение на ужин магистр не ожидал. Да и как мог вспомнить о нем король Олмии через столько лет? Даже если отчего-то вспомнил, гуляя по роскошным садам Ронхана, то вряд ли добрым словом. После нелепого, ложного обвинения в заговоре было, вроде, прощение, и Изольда говорила, что двор Лузины с радостью примет его, Варольда… Но так вдруг вспомнить о старом магистре, ставшем незаметным, ненужным, вспомнить и пожелать его видеть к торжественному ужину - Луацин не мог. Здесь что-то было не так. Кроун чувствовал это, может сердцем, может в беззвучном шепоте ментальной волны. Отбросив послание с лиловым гербом, он сел в тучное кресло под кустом азалии, сложил руки на коленях и вдруг подумал: 'Канахор! Здесь замешан Канахор. Точно как тогда, в день резни и пожара в Лузине'. Эта, поначалу зыбкая, мысль переросла в уверенность. Оттолкнув ногой свиток, валявшийся на полу, Варольд вышел на балкон. Отсюда в закате было хорошо видно витые бледно-красные башни и шпили над дворцом Ронхана. Когда солнечные сполохи угасли, и город начал таять в сумраке близкой ночи, в дворцовых садах заблестели огни факелов. Неожиданно они вздрогнули, будто потревоженный рой пчел, и заметались, мигая в густой листве. Во владеньях Ронхана, где остановился Луацин, происходило что-то странное, и вряд ли похожее на веселье. Вглядываясь в темноту, Варольд видел, как десятки светящихся точек от подножья холма двинулись по тесным улицам Бушенпита, другие потекли к муниципальной площади. Вскоре и возле школы Сафо мелькнуло несколько огней, и на мостовой застучали конские копыта - кто-то приближался к салону Кроуна.
Услышав голоса у дверей, затем на лестнице, магистр торопливо вышел навстречу. С бледным испуганным лицом и взъерошенными волосами по ступеням поднимался младший служитель иальсского магистрата. За ним следовали еще двое в синих туниках с нашивками.
- Короля Луацина убили… - произнес слуга магистрата, подняв отяжелевший взгляд к Варольду. - Только что. Лежит без головы. В саду, - добавил он отрывисто, поднялся еще на ступеньку и, достав платок, вытер струившийся по щекам грязный пот.
- Плохие дела, Герок, - Кроун сжал шарик-амулет, свисавший с рукава, и тут же подумал, что для Олмии это может означать скорую, очень горькую смуту. Что это может обернуться войной с Бургом, даже с Франкией. А главное - там была Изольда. - Зайдете, поговорим? - предложил он, отступая с прохода.
- Нет, магистр. Мы только предупредить. Вспомнилось, что вас когда-то обвиняли в покушении на Луацина… Поэтому… Но это не все, - Герох глянул на Фирита, на либийцев с заостренными посохами, охранявших вход в зал, и тише сказал: - И в этот раз обвиняют. Хуже того - паладин Лаоренс и люди из ордена Алой Звезды поклялись, что видели вас в тот самый трагический