дисциплине – в строй вернулся Тормозилло.
Кирилл ждал этого момента с настороженностью.
Каким образом командиру строить отношения с подчиненным, который когда-то намеревался его убить? Делать вид, что худа не помнишь? Или сразу запугать дисциплинарными карами? А может, выдать себя в качестве благодетеля, который спас негодяя от штрафной роты?
Пожалуй, последнее все-таки наиболее правильно, достойнее как-то, если в подобном случае вообще применимо это слово… Вот только большой вопрос: захочет ли негодяй чувствовать себя обязанным благодетелю, если последний пытался увести у негодяя любимую женщину? Думается, тут все равно не обойдется без обоймы ржавых пистонов!
Однако, когда негодяй и благодетель встретились, выяснилось, что Тормозилло не помнит ничего такого, что могло бы вызвать у него ненависть к командиру. Не было причин для ненависти.
Тормозилло принял известие о том, что по возвращении в строй переводится в отряд «кентавров», с откровенным удовольствием.
– Вот уж никак не думал, кол мне в дюзу, что буду и дальше воевать со старыми товарищами! – воскликнул он. – Это же просто самый настоящий сбрось с орбиты котелок! Подарок судьбы!
– Да уж, – согласился слегка прибалдевший от неожиданности Кирилл. – Это и в самом деле подарок судьбы!
Конечно, Тормозилло не уловил никакого скрытого смысла в его последней реплике.
– А чем мы заниматься будем?
– Пока не объяснили.
Тормозилло не огорчился неизвестности своего будущего.
– Слушай, Кент, – продолжал он, – а что докторша Коржова никуда еще не переведена? Я тут слышал, будто на базах Незабудки начались большие перемены. Сокращение персонала проводится в связи с уменьшением объемов боевой работы. Так в госпитале ребята трепались…
Он не помнил ни черта. Похоже, события последнего дня перед собственным суицидом, как и сам, собственно, суицид, напрочь вылетели из его памяти. А может, и не он вовсе тогда хватался за тот злосчастный скальпель!
Кирилл хотел было спросить Тормозиллу, от какого ранения он лечился, но не стал – не стоило заострять внимание Витька на странности произошедшего.
В конце концов, на памяти Кирилла это был уже второй человек, лицо которого перед смертью было украшено необычными зрачками. Просто Тормозилле повезло, и смерть его не стала окончательной…
И, похоже, эти зрачки – стопроцентный показатель того, что землянин превращается в слепое орудие неведомого противника. Интересно было бы поговорить с господином Макарием Никипеловым, застреленным в номере гагаринской гостиницы «Сидония»… Небось, будучи возвращенным к жизни, тоже бы ничего не помнил длинноволосый хакер из Института вторичных моделей о своих заключительных похождениях… Едва превращаются нормальные человеческие круглые зрачки в вертикальные косые ромбики, так и память долой, и не человек уже перед тобой, а биологический механизм, управляемый врагом, злобное порождение неведомых технологий! Вот только против него, Кирилла, эти технологии оказываются абсолютно бессильны. Не превращается он в механизм! И это еще одна странность в цепочке прочих странностей, окружающих его скромную персону. Хотя, чего прибедняться, не такая уж она и скромная, его персона! Чем дальше, тем больше у него необычных способностей! И, надо думать, происходит это не просто так! Нужно это кому-то… Однако, едва он начинает задумываться: почему и кому это нужно, – сразу возникает ощущение, будто он заглядывает в бездонную пропасть. И не видно там ничего. Кроме беспросветного информационного мрака!
Что ж, дабы развеять этот мрак, нужно собирать информацию, хотя бы по чуть-чуть, понемногу, по крупицам. И потому наберемся-ка мы терпения!
– Капрал Коржова пару недель назад сменила место службы.
Конечно, Тормозилло запросто попрется к Ирине-Пищевой-Набор, но с той сразу же была взята подписка о неразглашении, и обломится там Витьку хрен в запыленном пространстве. Так что абсолютно бесполезным станет его поход к медичке. А больше никто ничего и не знает. Не пойдет же он к Бурмистрову или Шишу!
– А куда Мариэль перевели, ты не в теме?
– Не в теме. И тебе не советую лезть в это дело. – Кирилл понизил голос и наклонился к Витькиному уху. – Там вообще что-то со службой безопасности связано, причем весьма серьезно. Она не просто уехала отсюда, ее эсбэшники в Семецкий увезли. И никаких известий от нее больше не поступало.
– Эсбэшники увезли? – Тормозилло присвистнул и помрачнел. – Кол им в дюзы! Жаль бабенцию!.. Ладно, Единый распорядится – еще встретимся!
– Ты хочешь оказаться в службе безопасности? – Кирилл не позволил себе усмешки, хотя последняя фраза Витька располагала к подколке.
– Упаси, Единый! Даже в число агентов попасть не хотел бы. – Тормозилло полез в карман, за сигаретами. – Ладно, видать, не судьба!.. Слушай, а кто конкретно будет служить в нашем отряде?
– Пойдем в курилку. – Кирилл тоже полез за сигаретами. – И я расскажу тебе, кто в нашем отряде.
8
На четвертый день жизни кентаринского отряда в расположении базы появилась вылечившаяся Ксанка. Она появилась в столовой во время обеда, когда «кентавры», выхлебав по тарелке украинского борща, поедали тушеную говядину с макаронами.
Ксанка подошла к столу, за которым сидел Кирилл, отдала честь. Все по его величеству уставу…
Кирилл отложил вилку и поднялся. Надел на репу форменный берет и тоже отдал честь.
– Господин старшина! Рядовой Заиченко после излечения прибыла для прохождения дальнейшей службы! Разрешите занять место за столом и приступить к приему пищи!
У Кирилла на сердце потеплело. Он даже удивился тому, что так рад видеть Ксанку. После прилета Светули ему казалось, что всех прочих женщин в его мире попросту не существует. И вот на тебе!.. Впрочем, конечно, он смотрел на Ксанку вовсе не как на женщину. Ксанка была старым боевым товарищем, с которым съеден не один пуд соли и который, к тому же, пострадал по его, Кирилла, вине…
– Вольно, рядовой! Занимайте и приступайте! – и, снова сняв берет, добавил вполголоса: – Ну здравствуй, Ксанка!
– Здравствуй, Кирилл! – также вполголоса ответила Ксанка. – Я так рада, что вернулась к нам на базу. В штабе мне сообщили, что я зачислена во вновь созданное боевое подразделение, которым командуешь ты.
– Да. – Кирилл хотел было сказать, что сам выбрал Ксанку себе в подчиненные, но не стал.
Пусть метелка спокойно пообедает, без размышлений над прошлым, настоящим и будущим их личных отношений.
Однако не тут-то было.
Кирилл сидел за одним столом со Светулей, Стибой и Стояком. На Стибу
