Кроме того, свисты, возможно, могут выполнять чисто «техническую» функцию, служа наряду с эхолокацией ориентационными сигналами, так как, в принципе, любой звук, отражаясь от предметов, может сообщать дельфину об их расположении в окружающем пространстве и физических свойствах.
Таким образом, большинство современных исследователей считают, что коммуникативная система афалины не выходит за рамки обычной коммуникации в узком ее понимании: и вокальное обучение, и наличие индивидуально-специфичных сигналов — характерные черты коммуникативных систем многих млекопитающих и птиц. Разнообразие же свистовых сигналов, которое производит группа дельфинов, тоже имеет простое объяснение. Как и некоторые другие виды млекопитающих, для которых важны индивидуальные связи между членами общества, дельфины вынуждены развивать систему индивидуально- опознавательных сигналов. Но если наземные млекопитающие могут «пассивно» закодировать свои индивидуальные голосовые характеристики в общих типах криков через уникальные для каждой особи особенности вокального тракта, то для морских млекопитающих это не приемлемо. При нырянии вокальный тракт из-за сжатия может менять конфигурацию, что делает использование таких вокальных ключей ненадежными. Поэтому для индивидуального опознавания дельфины используют свист с уникальной для каждого животного формой частотного контура.
Вот уже более полувека дельфин афалина — пожалуй, самый популярный из всех китообразных — привлекает внимание зоологов, физиологов, инженеров и лингвистов. И неудивительно: совершенная приспособленность к водному образу жизни, сложная психическая организация, социальный образ жизни, развитая система акустической коммуникации и способность к эхолокации делают афалину интересным объектом для исследователей разных специальностей.
Система свистовых сигналов афалин сводится к совокупности индивидуально-специфичных сигналов («автографов») или их элементов. Ясно, что вряд ли система коммуникации, организованная подобным образом, может быть «открытой». Однако дельфины активно используют еще один тип акустических сигналов — импульсные тона, причем до настоящего времени эти сигналы остаются практически неисследованными.
В 2009–2011 г. мы провели комплексные исследования акустической активности афалин в условиях дельфинария.
Длительный мониторинг показал, что доля свистовых сигналов составляет около 40 % репертуара, а импульсно-тональных — почти 60 %. К тому же, оказалось, что продуцирование этих двух категорий сигналов происходит как бы в «противофазе»: при резком возрастании числа свистов уменьшается количество импульсно-тональных, и, соответственно, при увеличении импульсно-тональных сигналов резко снижается количество свистов.
Был также отмечен феномен увеличения продуцирования импульсно-тональных сигналов в периоды, когда дельфины были «предоставлены сами себе», т. е. тогда, когда люди длительное время отсутствовали. Этот же феномен был отмечен и некоторыми зарубежными учеными. Возможно, большая доля свистов в вокальном репертуаре дельфинов, содержащихся в неволе, — артефакт.
Импульсные тона, будучи на первый взгляд более однообразными по сравнению со свистами, характеризуются гораздо большей вариабельностью структуры частотного контура, чем стереотипные и достаточно жестко закрепленные за каждым животным «свисты-автографы». На сонограммах последовательности импульсных тонов напоминают по структуре фрагменты человеческой речи (в которых отсутствуют шумовые элементы, т. е. согласные звуки). Таким образом, потенциально система этих сигналов вполне может обладать и соответствующими информационными возможностями. Для окончательного решения этого вопроса такие сигналы должны быть детально изучены с использованием методов, применяемых в структурной лингвистике и математической статистике.
ОБ ЭВОЛЮЦИИ АНГЕЛОВ
История представлений об ангелах отражает тысячелетние перипетии религиозной мысли. «Ангелос» в переводе с греческого означает «вестник». В греческом переводе Библии этим словом названы посланцы Бога.
В первые дни христианства некоторые верующие считали Иисуса Христа одним из ангелов. Мы знаем об этом, поскольку авторы конца IV в. приложили немало усилий, чтобы опровергнуть эти представления. Иисус «официально» потерял ангельский статус только в 325 г. на Никейском соборе, созванном римским императором Константином I для выработки единого, унифицированного христианского богословия из множества разношерстных учений. Только там было окончательно «установлено», что Христос имеет ту же природу, что и Бог. При этом подразумевалось, что ангелы — это нечто иное.
Хорошо, но кто такие ангелы? Представления о них были столь же разнородны, как воззрения первых христиан на самого Христа. Монах и аскет IV в. Евагрий, к примеру, писал, что сущность человека состоит из трех частей. «Нижняя» вызывает в нас голод, сонливость, желание плотских утех. Другая, эмоциональная, заставляет нас сердиться, гордиться и т. п. Третья часть — рациональная. Именно она делает нас похожими на Бога и ангелов. По мысли Евагрия, гнев — это что-то вроде демона, который нападает на нас. Если мы не можем с ним справиться самостоятельно, на помощь приходит рациональный ангел.
Эта теория многим приглянулась, и ангелы стали восприниматься как бестелесные «разумы» или «интеллекты». Тогда же разгорелась дискуссия, всем ли служат такие ангелы.
Некоторые апологеты монашества утверждали, что ангела-хранителя надо заслужить, причем сделать это можно только в монастыре. Однако в городской культуре верх взяла более демократичная точка зрения. Епископы и прочие служители церкви уверяли прихожан, что ангел-хранитель есть у каждого. В Египте даже возникла гипотеза о том, что истинные аскеты, отказавшиеся от плотских удовольствий и семьи, сами могут стать ангелами уже на земле. Отшельники скромно отвергли этот комплимент — мол, мы больше похожи на животных, чем на бестелесных существ. В конечном итоге победила популистская точка зрения: мы не ангелы, но мы все достойны ангелов-хранителей.
Не успели верующие хоть немного договориться о том, кто такие ангелы, как теологи принялись спорить о самоорганизации небесных посланников. Библия об этом мало что сообщала, и желающих заполнить пробелы Св. Писания развелось множество. Неизвестный автор под кодовым именем Псевдодионисий, писавший около 500 г., воспользовавшись идеями предшественников, разделил небесную иерархию (его работа так и называлась — «О небесной иерархии») на девять чинов. От высшего к низшему — ангелы, архангелы, начала, силы, добродетели, доминионы, престолы, херувимы и серафимы. Церковь, правда, эту иерархию так и не признала.
Примерно в то же время родилась традиция считать, что не все ангелы — ангелы. Скажем, сатана некогда был ангелом по имени Люцифер, но потом пал. Тем самым люди наделили ангелов свободой воли и сделали их еще больше похожими на самих себя. Ряд средневековых богословов в итоге предположил, что за человеческую душу ведут борьбу два ангела — падший и ангел-хранитель. Частью церковного учения эта
