общению с ними.
Шарль Гийом был супругой искренне восхищен, а уж после женитьбы и вовсе влюблен без памяти. Спокойный, даже несколько флегматичный, погруженный, как и его дядя де Турнеэм, в работу, он, конечно, потерялся на фоне своей красивой и умной супруги, умеющей вести себя в свете. Главным делом жизни Шарля Гийома стало счастье прекрасной Жанны Антуанетты. Сама Жанна едва ли была влюблена в мужа, но относилась к нему хорошо, ничем не выказывая своего превосходства. Пара получилась вполне счастливой.
Тоненький яркий лучик солнца твердо решил пробраться внутрь помещения сквозь закрытые ставни окон. Зачем? Наверное, ему было любопытно, что там поделывает молодая мадам Ле Норман д’Этиоль в то время, когда давным-давно пора вставать. Наконец ему это удалось.
Лучик обнаружил мадам сладко почивающей на большой кровати. Супруг встал много раньше, удалился на цыпочках, чтобы ненароком не разбудить свою красавицу, слуги не совали носы в спальню, чтобы Жанна Антуанетта могла выспаться. Нет, она не бушевала, если ее ненароком будил кто-то не очень ловкий, не ругалась, не устраивала скандалов, но никому не приходило в голову досаждать всегда доброжелательной и приветливой хозяйке.
Луч пробрался по тонкой шее с голубыми прожилками, скользнул по подбородку, задержался на прелестных губках, словно созданных для поцелуев, и, наконец, добрался до носика. Женщина чуть поморщилась и двинула голову. Лучику только этого и было надо! Он ловко скользнул под смеженные ресницы красавицы, заставив раскрыть глаза. Жанна чихнула и со вздохом потянулась.
Ночь была довольно бурной, чего она не ожидала от спокойного Шарля. Держа в объятиях свою жену, тот становился если не львом, то уж во всяком случае не безвольным мямлей. Сама Жанна вовсе не отличалась горячим нравом, и любовный пыл был ей не слишком свойствен, потому Шарля Гийома хватало за глаза, любовники явно не требовались.
Сам молодой супруг этого, кажется, еще не понял, он очень переживал, стараясь соответствовать новым веяниям в свете, согласно которым в постели полагалось быть страстным и неугомонным любовником. Личный пример подавал в этом деле король, правда, теперь не в отношении супруги, а с любовницами. Пока Шарлю соответствовать удавалось.
«Все к лучшему в этом лучшем из миров»… Жанна не помнила, где и от кого услышала эту фразу, кажется, от Вольтера, еще когда в шестнадцать лет играла в его «Заире». Она тогда очень понравилась автору, Вольтер долго хвалил актерское дарование Ренет. Было приятно и лестно, но не больше, становиться актрисой по-настоящему Жанна не собиралась, да ей бы и не позволили ни мать, ни тем более Турнеэм.
Замужество оказалось нисколько не обременительным, оно давало уверенность в будущем, приятные часы в объятьях Шарля по ночам, не менее приятные заботы в качестве хозяйки дома и замка, а главное, положение в обществе.
Еще раз сладко потянувшись, Жанна позвала:
– Луиза!
Дверь немедленно приотворилась, пропуская внутрь спальни миловидную девушку, несущую большой кувшин с водой, явно горячей. Мадам очень любила мыться, чем весьма удивляла многих. Жанна Антуанетта умудрялась принимать ванну почти ежедневно, ее не пугала необходимость подновлять прическу. Мадам д’Этиоль придумала завязывать волосы тонкой тканью, чтобы сохранять основу прически.
А еще от Жанны Антуанетты пахло цветами, потому что в воде всегда были лепестки роз. Приятно пахнущая в отличие от многих других дам жена добавляла Шарлю Гийому восхищения. Ее любимые розы были всюду, и потому их аромат, казалось, окутывал женщину. Что может быть лучше молодой, красивой, умной женщины, пахнущей вместо пота и старой пудры цветами? Шарль Гийом был счастлив.
Замужняя дама. Замок Этиоль
Дядюшка де Турнеэм, как теперь называли счастливого Ле Нормана молодожены, купил особняк на улице Сент-Оноре, где молодые поселились вместе с ним, часть времени проводя в отреставрированном замке Этиоль, стоявшем на опушке Сенарского леса.
Госпожа д’Этиоль блистала всюду, она буквально царила и в доме своего дяди, и в замке, успешно играя роль радушной хозяйки, а также в парижских салонах, доступ в которые теперь был открыт. Очарованный Шарль Ле Норман лишь оттенял супругу, находясь на вторых ролях. Он был влюблен без памяти и готов ради Жанны Антуанетты на все. Сама молодая женщина относилась к мужу с уважением, но ровно, без взрыва чувств.
– Дорогая, больше всего я боюсь, что стану не нужен тебе, вокруг тебя так много умных и галантных мужчин, а я все время занят работой…
Жанна Антуанетта провела рукой по волосам мужа. Она не любила Шарля Гийома, но умела быть благодарной: ведь именно он позволил супруге появляться в лучших парижских салонах, имя Ле Нормана открыло ей двери пока не Версаля, но хотя бы «королевства на улице Сент-Оноре», как называли блестящий салон госпожи Жоффрен. Вход туда мадемуазель Пуассон был категорически нежелателен, для мадам Ле Норман д’Этиоль двери гостеприимно распахнулись. Уже за одно это можно благодарить Шарля Ле Нормана.
– О, ты можешь не волноваться, я умею быть верной.
– Но я так мало вижусь с тобой, боюсь, что ты заскучаешь и станешь мне изменять.
Ответом был веселый смех жены:
– Клянусь, что если и изменю тебе, то не иначе как с королем!
Мадам д’Этиоль, конечно, блистала в парижских салонах, но салоны госпожи Жоффрен, госпожи Тансен, их кузины госпожи д’Эстрад… все же не Версаль. Даже сама д’Эстрад еще только должна быть представлена ко двору… Шарль мог не волноваться, Версаль в ближайшие годы его жене не грозил, и близость к королю тоже.
Он рассмеялся:
– Ну, тогда я могу не волноваться!
Но, глянув в лицо супруги, почему-то забеспокоился:
– Жанна, неужели ты и правда можешь мечтать о том, чтобы стать любовницей короля? Их роль столь постыдна…
Жанне очень хотелось сказать, что при ней все изменится, но женщина вовремя прикусила язычок, ее губы тронула улыбка, а в глазах засветился чуть лукавый огонек:
– У каждой женщины есть свой король. Почему ты решил, что это обязательно Людовик, разве я плохая любовница тебе?
Ле Норман чуть недоверчиво поинтересовался:
– Я уже слышал, как ты говорила нечто подобное в обществе, мол, я изменю мужу только с королем, не иначе. Ответь честно, почему ты так говоришь?
– Шарль, подумай, я окружена вниманием, и мужчин в том числе. Ни отвечать на их ухаживания, ни отказываться я не могу, первое превратило бы меня действительно в неверную жену, а второе оттолкнуло многих. Ни того, ни другого я не хочу. Я не хочу изменять тебе, но и не хочу слыть скучной ледяной статуей. Утверждение, что измена возможна только с королем, заставляет остальных прекратить откровенные ухаживания, оставив лишь комплименты и ненавязчивое внимание. Так лучше и для меня, и для тебя, твоя жена растет в цене.
Д’Этиоль смотрел на жену во все глаза, он прекрасно знал, что она умна, головку Жанны Антуанетты ценили все, но не думал, что настолько. Не в силах что-либо возразить, он лишь поцеловал супругу в лоб:
– Благодарю тебя, дорогая. Я счастлив.
В следующие два года мадам д’Этиоль вынуждена была провести дважды по полгода в замке Этиоль, потому что родила сначала мальчика, а потом девочку. К сожалению, сын оказался слишком слабеньким, ведь и его мать не отличалась завидным здоровьем. Зато дочь была крепенькой и здоровой. Александрина обещала стать таким же обаятельным и умненьким ребенком, какой была ее мама. Сама Жанна Антуанетта была твердо убеждена, как когда-то и мадам Пуассон, в блестящем будущем своей дочери.
