Джеймс Паттерсон, Эндрю Гросс
Второй шанс
Пролог
Детский хор
Эрон Уинслоу никогда не забудет тех страшных минут. Он узнал эти жуткие звуки, когда они разорвали вечернюю тишину. Его тело мгновенно покрылось холодным потом. Он не поверил, что в данном районе кто-то может стрелять из мощной винтовки.
К-поу, к-поу, к-поу... к-поу, к-поу, к-поу.
Детский хор только закончил репетицию, и все сорок восемь детишек устремились мимо него к тротуару. Это была их последняя репетиция перед выступлением на конкурсе в Сан-Франциско, и прошла она великолепно.
А потом началась жуткая стрельба. И не один какой-то выстрел, а целая очередь, как во время военного наступления.
К-поу, к-поу. К-поу... к-поу, к-поу, к-поу.
— На землю! — отчаянно закричал Уинслоу. — Всем на землю! Закройте голову руками! — Он не узнал собственный голос и не поверил в реальность своих слов.
Сначала, казалось, никто не слышал его. Детям в нарядных белых блузках и рубашках эти звуки показались похожими на громкие хлопушки. А вскоре град пуль обрушился на прекрасно выполненное витражное стекло большого окна церкви, на нем был изображен Христос, благословляющий ребенка в Капернауме. Оно разлетелось вдребезги, и мелкие осколки посыпались на головы детей.
— Кто-то стреляет! — продолжил Уинслоу.
Очевидно, даже не один человек, а несколько. Как это могло случиться? Он лихорадочно метался среди детей, громко кричал, размахивал руками и пытался повалить их на траву. Когда дети были уже на земле, он вдруг заметил двух девочек из его хора, которые застыли на лужайке, затравленно озираясь, а вокруг них свистели пули. Это были Чентал и Тамара.
— Чентал, Тамара, — хрипло проговорил Уинслоу, — немедленно пригнитесь!
Но девочки продолжали стоять, прижавшись друг к другу и тихо всхлипывая. Они были лучшими подругами, и Уинслоу знал их с раннего детства, когда они весело играли в классики на заднем дворе своего дома. Не долго думая Уинслоу опрометью бросился к ним, схватил за руки и повалил на траву, закрыв своим телом. Над его головой просвистело несколько пуль, и он с ужасом подумал, что если бы не прижал девочек к земле, то случилось бы несчастье. В этот момент Уинслоу был почти уверен, что следующие пули попадут в него.
— Ничего, малышки, все нормально, — прошептал он, пытаясь успокоить перепуганных насмерть девочек.
Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась. На лужайке воцарилась мертвая тишина, такая странная, будто весь мир замер на мгновение, прислушиваясь к происходящему. Уинслоу медленно поднялся и огляделся. Невероятное зрелище предстало перед его взором. Испуганные дети медленно приходили в себя, поднимали головы, некоторые даже пытались встать. Одни плакали, другие молча озирались, все еще не понимая, что произошло. Уинслоу облегченно вздохнул, убедившись, что дети целы и невредимы.
— Все здоровы? — все еще не веря своим глазам, спросил он. — Никто не пострадал?
— Я в порядке... со мной ничего не случилось, — доносилось отовсюду.
Уинслоу осмотрел детей и решил, что случилось настоящее чудо. Они действительно были целы и невредимы.
Внезапно он услышал позади слабый плач, повернулся и увидел Марию Паркер — двенадцатилетнюю девочку, которая стояла на вымытых до белизны деревянных ступеньках церкви и тихо плакала, уставившись куда-то в сторону. Уинслоу взглянул в том же направлении и с ужасом обнаружил причину ее слез. Даже в тяжелые годы войны на беспокойных улицах Окленда, где Уинслоу провел детство, он никогда не испытывал такого страха, как сейчас.
— Боже мой, — еле слышно пробормотал Уинслоу. — Нет, только не это. Как это могло случиться?
На цветочной клумбе возле церкви лежала одиннадцатилетняя Тэйша Кэтчингс, а на ее белоснежной блузке расползалось яркое пятно крови.
Преподобный Эрон Уинслоу закрыл лицо руками и беззвучно заплакал.
Часть I
И снова «Женский клуб» расследует убийства
Глава 1
Во вторник вечером я сидела в доме для несовершеннолетних на Хоуп-стрит и играла в карты с тремя юными обитателями этого воспитательного заведения. Напротив меня расположились Гектор, крупный парень, уже вышедший из юношеского возраста, Алиша — спокойная и симпатичная девушка, но с такой семейной историей, о какой лучше никому не знать, и Мишелл, которая в четырнадцать лет уже более года зарабатывала проституцией на улицах Сан-Франциско.
— Черви, — объявила я, хлопнув по столу восьмеркой червей как раз в тот момент, когда Гектор хотел открыть свои карты.
— Черт возьми, — недовольно поморщился он, — ну почему каждый раз, когда я хочу закончить игру и сложить карты, вы всаживаете в меня свой нож?
— Дурачок! — весело рассмеялась Мишелл, с видом заговорщицы бросив взгляд в мою сторону. — Она надеется научить тебя верить полицейским.
За последний месяц я два раза в неделю навещала этот дом для несовершеннолетних, пытаясь хоть как-то расслабиться после того ужасного дела о новобрачных, которое расследовала этим летом. Преступление настолько потрясло меня, что я долгое время вообще не могла прийти в себя и даже взяла месячный отпуск, чтобы отправиться на небольшом судне в круиз полюбоваться прелестями залива. Однако это не помогло. Казалось, ничто не вернет мне желанного спокойствия — ни работа, ни всемерная поддержка моих верных подруг Клэр, Синди и Джилл. Я молча наблюдала, как жизнь уходит из моего любимого человека, и ничего не могла поделать. И все еще чувствовала ответственность за смерть своего напарника при исполнении служебных обязанностей. Вокруг меня образовалась такая пустота, которую невозможно было заполнить кем-либо другим.
Именно поэтому я пришла сюда, в дом для несовершеннолетних на Хоуп-стрит. И была несказанно рада, что это хоть немного облегчило мое подавленное состояние.
Я оторвалась от карт и посмотрела на Анджелу, которая только что вошла в комнату и уселась на металлическом стуле в дальнем углу. Она укачивала свою трехмесячную дочурку и рассеянно смотрела куда-то вдаль. В последнее время эта бедная шестнадцатилетняя девочка была молчаливой и сегодня не проронила ни слова. Надо поговорить с ней после игры.
Дверь отворилась, и на пороге появилась Ди Коллинз, одна из самых опытных юристов этого заведения, а вслед за ней чернокожая женщина в сером деловом костюме. У нее на лбу было написано, что она из департамента по проблемам детей и семейного воспитания.
— Анджела, — мягко произнесла Ди Коллинз и нагнулась к ней, заглядывая в лицо, — к тебе тут социальный работник.
— Я не слепая, — угрюмо отреагировала та.
— Мы должны сегодня же забрать у тебя ребенка, — бесцеремонно вмешалась чернокожая женщина и жестом показала, что преисполнена решимости любой ценой выполнить свое намерение.
— Нет! — воскликнула Анджела и еще сильнее прижала дочь к груди. — Вы можете держать меня в этой вонючей дыре, отослать меня обратно в Клэймор, но только не отнимайте у меня ребенка!
— Послушай, малышка, — попыталась успокоить ее Ди Коллинз, — это всего лишь на несколько дней.
Анджела так крепко обняла дочурку, что та заплакала от боли.
— Не устраивай здесь семейную сцену! — строго предупредила ее женщина из социального ведомства. — Ты же знаешь, как это делается.
Она стала медленно приближаться к Анджеле, а та резко вскочила со стула, одной рукой прижимая к себе дочь, а другой держа стакан с соком. Затем она взмахнула рукой и грохнула стаканом по крышке стола, разбрызгивая остатки сока по всей комнате.
