лет, – двери убойного отдела.
Конклин пользовался благосклонностью со стороны женского контингента нашей твердыни законопорядка, особенно с тех пор, как променял свою униформу на удостоверение с золотым жетоном.
Ростом под метр восемьдесят пять, Конклин был, что называется, «упакован по полной программе»: живые карие глаза, светло-каштановые волосы и атлетическое сложение, как бы помесь между поджарым бейсболистом из студенческой лиги и боевым пловцом-диверсантом.
Я, как вы понимаете, этого совсем не замечала. Ничуть. Ни капельки даже.
– Так, что у вас? – строго спросила я у Конклина.
Он опять выстрелил в меня дуплетом из обоих карих стволов. Очень серьезный – и при этом уважительный – юноша.
– Разрешите доложить, лейтенант: жертва – женщина евразийской расы, возраст приблизительно двадцать один или двадцать два, вокруг шеи странгуляционная борозда.
– Свидетели?
– К сожалению, нет. Только вон тот парень. – Конклин ткнул за плечо большим пальцем, показывая на неряшливого «длинноволосика», уныло выглядывавшего из будки контролера. – Анджел Кортес, всю ночь на дежурстве, ничего подозрительного, как водится, не заметил. Сидел, болтал по телефону с подружкой, когда к нему подлетела визжащая клиентка… Та-ак… – Конклин перевернул лист. – Ага, нашел: Анджела Спиногатти. На ночь оставила тут машину, а утром в соседнем «Кадиллаке» увидела чье-то тело. Пожалуй, на этом все…
– Номер пробили? – спросил Джейкоби. Конклин кивнул и вновь перевернул листок.
– Машина принадлежит некоему Лоренсу Гуттману, хирургу-стоматологу. Не задерживался, не привлекался. За ним уже поехали.
Я поблагодарила Конклина и приказала собрать все парковочные билетики, а заодно и видеокассеты с камер наблюдения.
Затем вместе с Джейкоби мы пешком отправились наверх.
Я хоть и совсем не выспалась, в кровь все равно начал поступать первый, пусть даже слабенький, приток адреналина. Я торопилась представить всю сцену еще до того, как ее увижу. Надо вообразить, каким образом девушку могли задушить на парковке…
Над головой гулко бухали шаги. Много-много ног. Мои люди.
Взбираясь по бетонной спирали парковки, я насчитала добрую дюжину сотрудников ПДСФ, занятых просеиванием мусора, переписывающих номера машин, ищущих любые доступные улики, прежде чем место преступления будет возвращено в общественное пользование.
Мы с Джейкоби свернули за угол пандуса, ведущего на четвертый этаж, и я увидела тот самый «Кадиллак», о котором шла речь. Черный, лоснящийся, прилизанные формы, вполне новая модель. Царапин нет. Припаркован носом к ограждению, выходящему в сторону Сивик-центра на Макаллистер-стрит.
– Приемистый, черт… Шестьдесят миль за пять секунд! – завистливо вздохнул Уоррен и протрубил мелодию из рекламного ролика, обнаружив неплохой талант подражателя.
– Мальчик, к ноге, – сказала я.
У Чарли Клэппера, начальника бригады экспертов-криминалистов, на лице, как всегда, сидела совершенно непроницаемая маска, а на плечах – серый пиджак в мелкую елочку, ненавязчиво сочетавшуюся с его седеющей шевелюрой цвета «перец с солью».
Опустив фотоаппарат на капот соседней «субару», он негромко промолвил:
– Приветствую вас, лейтенант. Джейкоби. Позвольте представить Девушку-из-«Кадиллака».
Натягивая непослушные резиновые перчатки, я вслед за ним обогнула машину. Багажник закрыт, и это понятно: труп вовсе не там.
А в салоне. Молодая женщина сидела на пассажирском сиденье, мирно сложив руки на коленях, и широко распахнутыми глазами смотрела куда-то вперед, за ветровое стекло.
Будто поджидала кого-то.
– О-ох, сволочи, – горько посетовал Джейкоби. – Такая красивая… Приоделась… А идти уже некуда…
Глава 9
– Не могу найти ее сумочку, – сообщил мне Клэппер. – Одежду оставил как есть, пусть сначала медики посмотрят. А вообще неплохой наряд. Похоже, из богатых. Вы как думаете?
Я смотрела в мечтательное лицо жертвы, и меня душила злость, замешенная на печали.
Светлая кожа, щеки чуть-чуть припудрены, на скулах едва заметный налет синевы. Волосы тщательно уложены в «растрепку» а-ля Мэг Райан, ногти совсем недавно приведены в порядок.
Все в этой юной женщине говорило о сословных привилегиях, возможностях и деньгах. Она словно вот-вот должна была ступить на проспект жизни – как все в один миг вырвал у нее какой-то недочеловек.
Тыльной стороной кисти я коснулась щеки покойной. Едва-едва, но теплая, стало быть, ей часов семь- восемь.
– Вряд ли это дело рук местной шпаны, – прокомментировал Джейкоби.
Начав работать в убойном отделе, я узнала, что места преступления можно условно поделить на две категории, В одном случае улики, так сказать, навалены не глядя: брызги крови, разломанная мебель, россыпь стреляных гильз, трупы лежат там, где их застала смерть…
А есть и такие, как здесь.
Спланированные. Организованные.
От них так и веет злонамеренным умыслом.
С одеждой жертвы все в порядке: каждая вещь опрятна, аккуратна, нет ни складочки лишней, ни пропущенной пуговичной петельки. Даже ремень безопасности и тот на месте, плотно прижимает торс от плеча до бедра.
Убийца о ней так заботился?
Или сделал это специально, изобразив что-то вроде послания тому, кто ее найдет?
– Пассажирская дверца вскрыта отмычкой, – сообщил нам Клэппер. – Все поверхности вытерты до блеска. Ни единого отпечатка как внутри, так и снаружи. И взгляните-ка сюда.
Клэппер показал пальцем в сторону видеокамеры, смонтированной на бетонном несущем пилоне. Ее объектив смотрел вдоль въездной эстакады, в противоположную от «Кадиллака» сторону.
Затем Клэппер подбородком показал на соседнюю камеру, направленную опять-таки вдоль пандуса, но уже не вниз, а вверх, на пятый парковочный уровень.
– Вряд ли мы отловим эту птичку по видеомонитору. Машина стоит в идеальном «слепом пятне».
Вот что мне нравится в Чарли. Человек знает свое дело, показывает тебе, что видит сам, но при этом не лезет с дурацкими советами. И под ногами не путается.
Я посветила фонариком внутрь салона, в уме проставляя, галочки против каждого пункта осмотра.
Жертва выглядит вполне здоровой, вес порядка 50 килограммов, рост… мм… скажем, метр пятьдесят три – пятьдесят пять.
Обручального кольца нет.
Вокруг шеи – сразу под странгуляционной бороздой – ожерелье из граненых хрустальных бусинок.
Что же касается пресловутой борозды, то она выглядит неглубокой и будто смазанной, как если бы жертву удавили чем-то мягким.
Не знаю, почему и как именно убили эту девушку, но глаза и мой опыт, интуиция говорили: ее умертвили не здесь, не в «Кадиллаке».
Ее, должно быть, сюда перенесли, а затем устроили аккуратный натюрморт, немую сцену, которая кому-то должна была сказать очень многое.
Вряд ли вся эта подготовка рассчитана на меня одну.
Надеюсь, что нет.
Глава 10
– Со снимками закончили? – спросила я Клэппера.
В салоне машины и без того тесновато, а мне еще хотелось хорошенько осмотреть жертву.
– Для коллекции более чем достаточно, – ответил он. – Моей камере эта девочка очень
