— О чем здесь?
— По словам Фреда, Джейнс выдвинул теорию, что примерно до начала первого тысячелетия до нашей эры полушария человеческого мозга не были соединены между собой и не могли сообщаться напрямую.
— И что с того? — спросил Джейкоби.
— По мнению Джейнса, люди в те времена верили, что мысли приходят к ним извне, что они — распоряжения богов.
— Другими словами, Бринкли… что? Слышал голоса? С ним разговаривали телевизионные боги?
— Как мне кажется, голоса он слышал постоянно. И они говорили ему, что делать.
От слов Джонса у меня по спине пробежал холодок. Со времени стрельбы на пароме прошло больше сорока восьми часов. Ниточек набиралось все больше, но все они вели в никуда, а между тем Альфред Бринкли все еще оставался на свободе. Принимал приказы от неведомых голосов. Разгуливал по городу с револьвером в кармане.
— Вы знаете, где Бринкли может быть сейчас? — спросила я.
— Примерно месяц назад я видел его возле одного бара. Выглядел он не лучшим образом — какой-то всклокоченный, растрепанный. Бороду отпустил. Я пошутил, мол, ты, приятель, возвращаешься в дикое состояние, и у него на лице появилось такое чудное выражение. А еще он ни разу не посмотрел мне в глаза.
— Где вы его встретили?
— Возле бара «По второй» на Джиэри. Фред не пьет, так что, возможно, он жил в отеле над баром.
Я знала это место. Отель «Барбари» был одним из нескольких десятков «туристических отелей», где номера сдавались на почасовой основе — проституткам, наркоманам и всем прочим. От него до канавы один только шаг. Причем совсем небольшой.
Если Фред Бринкли жил месяц назад в отеле «Барбари», то, возможно, он все еще там и сейчас.
Глава 18
Прогноз погоды обещал дождь, но в небе за тонкой молочной дымкой облаков стояло солнце. Вытянув руку перед глазами, Фред Бринкли видел сквозь нее. Сбежав по ступенькам, он направился по темному подземному переходу к административному центру БАРТ, куда часто приходил, когда еще работал.
Сдерживая шаг, чтобы не выделяться из толпы, и опустив голову, чтобы не смотреть на всех этих корпоративных рабов, покупающих билетики, цветы и бутилированную воду, Бринкли шагал по выстеленному знакомыми белыми мраморными плитами полу. Только бы не ловить их сонные мысли. Только бы не встречаться с их бесцеремонными взглядами.
Он встал на эскалатор, но, вместо того чтобы почувствовать себя спокойнее, вдруг понял, что чем глубже опускается под землю, тем сильнее овладевает им волнение, беспокойство, тревога и злость. Голоса догнали его и здесь и теперь наперебой выкрикивали обидные слова, оскорбительные прозвища.
Опустив голову еще ниже, не отрывая глаз от пола, Бринкли запел про себя — ай-яй-яй-яй, БАРТ-а- лито-линдо, — пытаясь приглушить их, вытеснить из головы, заставить замолчать.
Едва сойдя с эскалатора на третьем подземном уровне, он понял, что совершил ошибку. Платформа была забита живыми мертвецами, возвращающимися домой с работы. В темных пальто, с глазками- буравчиками, они походили на предгрозовые тучи. И они теснили его, сжимали со всех сторон, заталкивали в угол.
Сцены, промелькнувшие на экране телевизора, выставленного на витрину магазина электроники, хлынули потоком в мозг: он видел себя стреляющим в людей.
Он это сделал!
Пробившись сквозь толпу, бормоча и напевая под нос, Фред остановился на самом краю платформы, на последнем квадрате плитки, над бездной. Но неприязненность, глухое осуждение и даже ненависть окружали его и здесь. Его собственная злость поднималась все выше и выше, закипала, обращалась в ярость. Белые плитки стен пульсировали и плавились, испуская дымок. Поглядывая исподтишка на людей, он видел, что они поворачиваются в его сторону, смотрят на него, лезут ему в голову, читают его мысли.
Он стиснул зубы, чтобы не закричать: «Мне пришлось это сделать! Берегитесь! Вы можете стать следующими!»
Чей-то резкий голос окликнул его из-за спины:
— Эй!
Бринкли обернулся и увидел женщину с остреньким подбородком и крохотными черными глазками — она указывала на него пальцем.
— Это же он! Тот, с парома. Он был там. Это он стрелял на пароме. Позовите полицию!
Все летело к чертям. Все ломалось и расстраивалось. Теперь уже все знают, как плохо он поступил.
Дерьмо собачье. Лузер.
Ай-яй-яй-яйййййй.
Фред выхватил из кармана Баки и помахал им перед толпой. Стоящие поблизости отшатнулись. Кто- то закричал.
Туннель загудел. Серебристо-голубые вагоны промелькнули перед глазами с шумом, смывающим все прочие звуки и мысли.
Поезд остановился, и люди посыпались на платформу, разбегаясь, как крысы. Другие же устремились им навстречу, и Фред оказался как бы между двумя волнами. Его подхватило, отнесло и швырнуло на колонну.
Да так, что воздух со свистом вылетел из груди.
Двигаясь против потока, Фред пробился к эскалатору, рванулся вперед, мимо суетливых людей- кротов, поднялся по движущимся ступенькам наверх и заторопился к выходу.
Голос в голове не утихал: «Быстрей, быстрей! Уноси свою задницу отсюда!»
Глава 19
Электронные часы на микроволновке показывали 7.08. Сил не оставалось. Я чувствовала себя совершенно измотанной и физически и морально. Целый день поисков — и ничего. Ничего, кроме списка мест, где Альфред Бринкли не жил.
К усталости и отчаянию добавлялся страх. Убийца все еще оставался на свободе.
Я поставила в микроволновку макароны «Хелси чойс» с сыром и пять раз нажала кнопку таймера.
Итак, что же мы могли упустить? Я мысленно прокрутила события уходящего дня, припоминая детали изнурительного марша по вонючим отелям, бесплодные разговоры с портье, менеджерами и обитателями этих человеческих отстойников.
Марта потерлась о ногу, и я, погладив ее между ушами, насыпала в миску собачьей еды. Марта опустила голову и завиляла пушистым хвостом.
— Хорошая девочка. Радость моя.
Я только-только открыла банку пива, как в дверь позвонили.
Ну что еще?
Я отступила к окну — посмотреть, кто это набрался наглости тревожить человека в такой час, — но мужчина у крыльца показался мне совершенно незнакомым. Он был чисто выбрит, наполовину скрыт тенью
