легкое, но не задела ни сердце, ни крупные артерии. Ребро поболит какое-то время, и мы вставили трубку ей в грудь, пока легкое не расширится. Но Клэр — женщина здоровая, и еще ей крупно повезло. Не беспокойтесь, за ней хорошо присматривают.
Копившиеся с утра слезы готовы были вот-вот пролиться. Я опустила глаза и едва слышно сказала:
— Мне хотелось бы поговорить с ней. Человек, ранивший Клэр, убил троих.
— Она вскоре проснется, — сказал доктор Сэссун и, похлопав меня по плечу, открыл дверь в палату.
Кровать, на которой лежала моя подруга, была наклонена, чтобы ей легче дышалось, из носа Клэр торчала канюля, в вену на руке поступала какая-то жидкость из капельницы. Под тонким больничным халатом виднелся толстый слой бинтов. Глаза были закрыты. За все время знакомства я ни разу не видела Клэр больной. Я даже не видела ее лежащей.
Муж Клэр, Эдмунд, сидел в кресле около кровати, но, увидев меня, сразу же вскочил. Выглядел он ужасно — растрепанный, с испуганными глазами. Я поставила на пол пакет с покупками, шагнула к нему, и мы крепко обнялись.
— О Боже, Линдси, — прошептал он, — это уж слишком.
Я пробормотала все те обязательные слова, что всегда говорят в таких случаях, но прозвучали они совершенно неадекватно.
— Ничего, Эдди, Клэр скоро поправится. Ты же сам знаешь, я никогда не ошибаюсь.
— Я вот думаю, — сказал Эдмунд, когда мы наконец разжали объятия. — Да, все говорят, что она поправится, но как пережить, что в тебя стреляли?
Ответа у меня не было. Сказать по правде, я все еще нередко просыпалась в поту и с колотящимся сердцем, зная, что во сне снова побывала в том кошмаре на Ларкин-стрит. Я слышала стук пуль, помнила жуткое ощущение беспомощности и почти уверенность в неизбежной смерти.
— А как Уилли? — продолжал Эдмунд. — Для него сегодня как будто весь мир перевернулся. Подожди, я тебе помогу.
Он приподнял пакет, и я достала из него большой серебристый баллон с пожеланием выздоровления, который привязала к изголовью кровати. Потом погладила Клэр по руке.
— Она что-нибудь сказала?
— Один раз открыла глаза секунды на две и спросила, где Уилли. Я ответил, что он дома, что с ним все в порядке. Она сказала, что ей нужно поскорее вернуться на работу, и отключилась. Это было полчаса назад.
Я попыталась вспомнить, когда в последний раз видела Клэр. Вчера. Мы попрощались на парковочной стоянке у Дворца правосудия и разошлись по домам. Все как всегда.
— Пока, подружка.
— Всего хорошего, Бабочка.
Обычные слова. Все обычное. Мы попрощались, не думая о будущем, принимая жизнь как данность. А если бы Клэр умерла сегодня? Если бы она нас покинула?
Глава 9
Я еще стояла у кровати Клэр, сжимая ее руку, а Эдмунд вернулся в кресло и включил телевизор. Приглушив звук, он вполголоса спросил:
— Ты уже видела это?
Я повернулась и увидела предупреждение — «Детям смотреть не рекомендуется».
— Да, видела. Сразу после происшествия. Но хотела бы посмотреть еще раз.
Эдмунд кивнул:
— Я тоже.
В следующую секунду на экране появились сцены любительского фильма, снятого Джеком Руни, и мы снова увидели то, что несколько часов назад пережила Клэр. Резкость была не очень хорошая, да и кадры прыгали. Поначалу в объектив попали трое отдыхающих; они улыбались и что-то говорили «оператору». Потом промелькнула парусная лодка… ее сменил чудесный вид на мост Золотые Ворота.
Камера прошлась по всей верхней палубе, захватив группу детишек, кормящих булочками чаек. Маленький мальчик в перевернутой козырьком назад красной бейсболке рисовал что-то маркером на столике. Это был Тони Канелло. Сидящий неподалеку, около перил, худощавый мужчина с бородкой рассеянно пощипывал себя за руку.
Кадр остановился. Бородатого мужчину выделили кружком света.
— Это он, — прошептал Эдмунд. — Как думаешь, он сумасшедший? Или расчетливый убийца, выжидавший удобного момента?
— Может быть, и то и другое, — сказала я, не отрываясь от экрана. За первой сценой последовала вторая. Паром подходил к пристани, и возбужденная толпа хлынула к поручням. Внезапно камера дернулась влево и остановилась на женщине, лицо которой отразило страх. В следующее мгновение она схватилась за грудь и упала.
Мальчик в красной бейсболке, Тони Канелло, повернулся к камере. Лицо его стараниями выпускающих было заретушировано.
Он подался назад, закрываясь руками от стрелка, и я невольно зажмурилась. Камера запрыгала — наверное, Руни кто-то толкнул, — потом «картинка» стабилизировалась. Я едва не вскрикнула, а Эдмунд сжал подлокотники кресла — на экране появилась Клэр. Моя подруга протянула руку к стрелку, и, хотя голос ее утонул в криках толпы, было ясно, что она требует отдать ей оружие.
— Какая смелость, — прошептала я. — Господи…
— Они оба, Клэр и Уилли… — Эдмунд провел ладонью по седым волосам, — слишком смелые.
Камера снова ухватила стрелка в тот момент, когда он спустил курок. Я видела, как дернулся пистолет в его руке. Клэр всплеснула руками и повалилась на палубу.
В поле зрения объектива опять оказались лица людей в толпе. Затем на экране возник стрелок. Лица его видно не было. Наступив Клэр на запястье, он наклонился и прокричал что-то ей в лицо.
— Псих! — вырвалось у Эдмунда. — Сукин сын!
У меня за спиной негромко застонала Клэр.
Я взглянула на нее через плечо, но она спала. Стрелок на экране обернулся, и мы увидели его лицо.
Убийца опустил глаза. Нижнюю часть лица скрывала борода. Он шагнул к Руни, и тот, запаниковав, убрал камеру.
— Потом он выстрелил в Уилли, — сказал Эдмунд.
На экране появилась я — со спутанными после пробежки по рынку волосами, с перепачканной кровью курткой и широко открытыми, напряженными глазами.
— Если вы располагаете какой-либо информацией, которая может помочь в задержании этого человека, пожалуйста, позвоните нам, — произнес мой голос из телевизора.
Мое лицо сменил стоп-кадр с лицом убийцы. В нижней части экрана появился телефонный номер и веб-адрес полицейского управления Сан-Франциско и вопрос: «Вы знаете этого человека?»
Эдмунд повернулся ко мне побелевшим лицом.
— У вас есть что-нибудь еще?
— Есть видео Джека Руни. — Я ткнула пальцем в экран. — Его постоянно показывают по всем каналам. У нас около двух сотен свидетелей. Мы найдем его, Эдди. Клянусь тебе, мы его найдем.
Я не сказала ему, о чем подумала в этот момент: если эта мразь уйдет, я не достойна быть копом.
Я поднялась, взяла пакет.
— Может, подождешь еще немного? — сказал Эдмунд. — Клэр скоро очнется.
— Вернусь попозже, — ответила я. — А сейчас мне нужно кое с кем повидаться.
