Повести и рассказы

Во всяком случае, отреагировал он адекватно:

– Мы-то отойдем, нам-то что… Но чтоб совсем без нас – тут, Зоя, пахать надо. И хотеть пахать. Такое вот простенькое желание.

– Я что, не хочу?

– Ты – да. А они? – кивнул на Зойкиных девочек.

Он был прав, эти – не хотели.

И что это такое они сочинили: Москва закрыта, отель пустой, сами мышей не ловят. Стоит на пару часов отлучиться, как на тебе – сюрприз с конфеткой! А директор откуда возник? У него ж температура…

– А ну, кончили перекур! – гаркнула Зойка и вмазала кулачком по регистраторской стойке, чуть куклу не выронила, да так неловко вмазала, что в глазах потемнело.

Извините за очередной штамп, но в глазах у Зойки потемнело буквально.

– Зоя Александровна, что с вами? – продрался сквозь боль голос Лены.

Зойка открыла один глаз и узрела личико регистраторши, а сзади – еще чьи-то лица, и шум услышала, знакомый до дрожи шум прибоя, столь странно характерный для больших и людных помещений – вокзалов, гостиниц, аэропортов.

Людных?

Открыла второй глаз и уже в оба увидела любимый холл, привычно набитый почтеннейшей публикой. И чемоданы имели место, и сумки с пожитками, и из ресторана шел мощный стеб, и магазины вовсю работали, и гнида швейцар препирался у входа с двумя оперативниками в штатском: то ли они кого-то не того пустили, то ли он кого-то того не пустил.

Откуда народ? Москва-то закрыта…

И засмеялась: Свен. Эксперимент, дура ты, Зойка, закончился не четверть часа назад, когда отель опустел, а только что, сию секунду. А пустой отель – это еще одно желание, точнее – не одно, не одно, как ни грустно…

Вот теперь уже Зойка полностью пришла в себя, овладела, как говорится, ситуацией.

– Который час? – для начала спросила.

– Семь без пяти, – испуганно ответила Лена.

Ее действительно пугали метаморфозы, происходящие с начальницей: то она, видите ли, помирает, то орет, то зачем-то время спрашивает, когда вот они, часы, над лестницей.

– Как семь без пяти? – добавила ей страхов Зойка. – Так поздно?!

– Товарищ из управления сказал, что совещание в главке затянулось.

– В главке? Какой товарищ?

– Тот, что с вами утром был. Свен Петрович. Очень симпатичный… – Это она польстила начальнице: мол, правильный выбор, Зоенька Александровна, мол, не теряйтесь зря, мол, хомутайте симпатичного, коллектив одобряет как один.

– Петрович?.. Как мило… И куда же он подевался?

– Ну буквально за минуту до вас уехал. Сказал, что у него авиарейс, что ему еще собраться нужно… А куда он летит, если не секрет?

– Не секрет, – отрезала Зойка. – На альфу Центавра.

И вероятно – правду сказала. А Лена обиделась. Надула губы, зашла за барьер и через окошко протянула Зойке конверт:

– Он вам тут записку оставил.

Зойка схватила конверт – обычный, семикопеечный, со впечатанной маркой, – достала сложенный вдвое листок.

«Времени минуло больше, чем я думал, – писал Свен. Не лазером, не каким-нибудь светопером, а обычным шариком на обычном гостиничном бланке. – Его у меня – кот наплакал. Прости, что обеспокоил: я появился на Земле слишком рано. У вас есть настоящие желания, я понял, я знаю, но спрятаны они так глубоко, так далеко, что вы о них и сами не ведаете. Вытащить их я не смог, а что вытащил – сама видела. Жаль, не было детей: у них – другой уровень, выше… Если хочешь, забудь и обо мне, и об эксперименте. Просто скажи: „Я ничего не хочу помнить!“ – и твое, последнее для меня, желание будет выполнено. А лучше – помни, это всегда лучше. Жаль, что я должен уйти. Спасибо тебе, что не бросила меня…»

И даже не подписался.

– Зоенька Александровна, а он правда уехал? – не утерпела Лена.

– Правда, – сказала Зойка.

Уехал, улетел, нуль-транспортировался – какая разница? Нет его! Плохо… Был бы не со звезды, а из Краснококшайска, может, и получилось бы что… Почему он именно ее выбрал? Потому что мимо шла? Но мимо могла пройти любая мымра, у которой желания ничуть не отличаются от остальных, не выше «уровня потребления». Одернула себя: у тебя, что ли, выше? Побывать на Канарах, окунуться в океан – ба-альшой силы оригиналка!.. Нет, не случай привел его под тополь в Девятом проезде, Зойка была ему нужна, Зойка, бумажка лакмусовая, некраснеющая. Тешь себя, тешь, Зоенька Александровна, тем более что покраснела, чуть со стыда не сгорела – за себя, за однопланетников…

Впрочем, нет, не стоит всех под одну гребенку чесать…

– Зоя Александровна, а откуда у вас кукла такая страшненькая? – Опять Лена ворвалась.

– Страшненькая? – Кукла прижималась к груди, смотрела на Зойку пуговичным глазом. – Нормальная.

Очнулась от коллапса, за коим со страхом наблюдали уже все ее девочки, перегнулась через барьер к Лене:

– Ну-ка, детенок, быстренько посмотри по регистрации. У нас должна жить одна женщина, то ли директор Дома ребенка, то ли главврач – не знаю точно. Найди мне ее.

– А фамилия как? – заныла Лена. – Без фамилии трудно.

– Не ной. Знала бы – сказала. Ищи.

А если он ни с какой не со звезды? Если он все-таки гипнотизер? Загипнотизировал ее в кабинете, навел сложную галлюцинацию – а что? так можно! Зойка читала в «Науке и жизни»… А сам в это время ее квартиру обчистил. Точно! Спер чайник со свистком и стольник из тумбочки. Богатый улов для гастролера из Краснококшайска…

– Нашла, Зоя Александровна! – обрадовано сообщила Лена. – Вот. Триста пятнадцатый. Фролова Анна Никитична, главный врач дома ребенка из… запнулась, пытаясь расшифровать каракули клиентки. – Тут неясно: то ли из Новокузнецка, то ли из Новосибирска…

– Ладно. Пустое. Набери телефон и дай трубку.

Зачем Зойке этот звонок? Для проверки реальности галлюцинаций? Спросит у Анны Никитичны, о чем она мечтает? А та все так и выложит, ждите больше. Да и что выкладывать, если мечта главврача – куда большая фантастика, чем колбасные бревна на железнодорожном составе… Да и зачем спрашивать, зачем проверять, если вот она – одноглазая кукла из придуманного Свеном мира. Выходит, непридуманного…

– Говорите, Зоя Александровна…

– Але, – сказала Зойка. – Але. Это Анна Никитична? Вас старший администратор беспокоит.

– Слушаю вас, – настороженно проговорила трубка: чем чреват звонок гостиничного начальства? А вдруг выселят?..

На кой ляд, повторим вопрос, понадобился Зойке это реальный разговор? Что она может спросить у незнакомой женщины? Нет ли в ее Доме ребенка куклы с оторванным глазом?..

– У вас есть претензии к обслуживанию, Анна Никитична? Горничная номер хорошо убирает, качественно?

Зойкины девицы смотрели на начальницу как на безвременно сошедшую с ума.

– Спасибо вам, – облегченно – не выселяют! – сказала трубка. – У меня нет никаких претензий.

Пустые, казенные, никому не нужные вопросы, трафаретно-вежливые ответы, бессмысленная беседа! Не так и не то хотела сказать этой женщине Зойка, но, как всегда, только хотела, да не смогла.

– Если что, звоните сразу мне. Меня зовут Зоя Александровна. Всего вам доброго, удачи. – Отдала