Вот и принял я командование, пойду бригаду строить. Заодно 'Рыжего' посмотрю, его эвакуировали тоже. Снаряд и броню-то не пробил, осколков Кузьме и Семе хватило, даже подбой не помог.
— Товарищ инженер-майор, сюда генерал Петров идет! — это посыльный от Калошина. Кричит, знает, что я еще плохо слышу. Ну идет. Мало ли что ему надо? Бл…, это ж командарм! Быстро осматриваю обмундирование, снимаю с плеча цепляющуюся когтями Мурку и устремляюсь к выходу. Не упеваю.
— Товарищ командующий! Заместитель командира первой отдельной тяжелой танковой бригады инженер-майор Иванов!
— Иванов значит… так вот объясните мне Иванов, как так получилось, что вы плацдарм для наступления первого мехкопуса просра…и! А, бл…, что за х..! Почему не удержали плацдарм, майор?
А во мне злость после вчерашнего такая…. Прибил бы этого генерала борзого на месте, если бы не свита:
— Потому что вы, товарищ командующий, ни о подкреплении, ни о снабжении не позаботились. Еще и корпус блуждал где-то три дня.
— Да ты… да я… Я тебя в порошок сотру! Ты у меня…
— Не надо так горячиться, товарищ генерал, — знакомый голос… или показалось? Нет, точно — Музыка! И петлицы у него теперь другие, млин. Как там…. Вспомнил! Старший майор госбезопасности! Ни хрена себе карьера. И, кажется, не так уж прост, командующий армией заткнулся как миленький.
— Я думаю, товарищ Иванов доложит обо всем комиссии НКВД. А мы уж разберемся, в чем он и товарищ Мельниченко виноваты.
— Разбирайтесь, товарищ старший майор! Только учтите — мне бригада завтра нужна, немцы наседают.
— Есть, товарищ генерал! Постараемся до завтра в основном разобраться.
И, когда генерал со свитой выходят, а мы остаемся одни, Музыка подходит ко мне:
— Здравствуй, Сергей. Мне бы…
— Сема… погиб, — перебиваю я его и мы неожиданно крепко обнимаемся, словно старые друзья после разлуки.
[…]После известия о гибели этого гениального самоучки, чьи идеи во многом способствовали развитию советской радиотехники, на нашем заводе прошел стихийный митинг. На нем родилось предложение назвать наш завод именем погибшего. Составлено было и письмо в партийно- правительственные органы с ходатайством по этому вопросу[…]
[…]Не менее интересной оказалась история названия быстроразъемных соединений. Мы знали, что их конструкция придумана именно Семеном Бридманом и не скрывали этого от рабочих. Как-то незаметно получилось, что в их повседневной речи эти разъемы стали называться просто бридманами. Из повседневной речи это название незаметно проникло в документы… Позднее технология их производства была передана нами американским союзникам в порядке обратного ленд-лиза. Так что теперь это название стало общепринятым во всем мире. Если вы радиотехник и разбирали аппаратуру, в которой платы соединены между собой бридманами, знайте, что названы они в честь молодого гениального изобретателя, павшего в бою с немецко-фашистскими захватчиками[…]
Академик Лосев. 'Воспоминания', М. 1995 г.
7 сентября 1941 года. Сиверское, Ленинградская область.
С подошедшего пригородного поезда, слегка прихрамывая на правую ногу, спустился полковник бронетанковых войск, судя по петлицам шинели. Поёжившись от стылого ветра, он дождался, пока из вагона выпрыгнет большой, невиданных здесь ранее размеров, черный пес со странным короткими ушами и таким же хвостом, подхватил новенький офицерский чемоданчик, поставленый до того на чистый участок платформы и, еще раз переспросив у проводника направление, пошёл вдоль забора в сторону контрольно- пропускного пункта. На КПП он предъявил вытянувшемуся при виде начальства дежурному свои документы, еще раз уточнил дорогу и пошагал в указанном ему заботливым старшиной ВВС направлении. Пес, недовольно перебирая лапами и старательно огибая лужи и пытаясь укрыться от ветра за уже лишенными ветвей кустами на обочине, бежал вслед за хозяином.
— Это что же за начальник такой к танкистам прибыл, а товарищ старшина? — спросил, закрывая калитку боец, немолодой уже, разбитного вида мужичок в ладно приталенной шинели, с закинутым за спину старым автоматом ППД с рожковым магазином.
— Не нашего ума дела, но, кажется, командир ихний из госпиталя вернулся. Помнишь, про него стрелок-радист рассказывал? — ответил старшина, впереди бойца входя в натопленное помещение КПП.
— Точно, вспомнил, про собаку еще такое рассказывали, я не поверил даже. А теперь увидел и думаю что такой медведь не то, что пяток эсэсовцев за раз, роту перегрызет и не запыхается, — продолжил боец, подбираясь поближе к гудящей буржуйке и протягивая к ней замерзшие руки.
— Да уж, такую зверюгу бы моему батяне на охоту. С ней никакой медведь не страшен, — согласился старшина. Разговор перебил рев авиационных моторов и лязг стекол.
— Наши пошли, — заметил боец.
— Рановато сегодня, — поглядев на часы, отметил старшина, — Похоже срочная заявка.
— Похоже, — согласился боец, умащиваясь на скамейке, и разговор в помещении сам собой затух.
Тем временем полковник шел по расчищенной дорожке прямо к большому трехэтажному зданию с единственным подъездом под фигурным козырьком. Немногочисленные бойцы и командиры, попавшиеся на встречу, козыряя, уступали дорогу и невольно оглядывались, разглядывая невозмутимо бежавшую за хозяином собаку.
Наконец добравшись до подъезда, полковник поднялся на крыльцо и вошел в заботливо раскрытую дневальным дверь, встреченный громовым:-Смирррна!!! — и дальнейшим докладом дежурного по штабу старшины Рогальчука. Доложившись, он крепко пожал протянутую полковником руку и добавил:
— Подполковник ИвАнов вас ждЁть, тАвАрыщ полковник. В это время из своего кабинета вышел начальник штаба майор Калошин. Еще одно приветствие и недолгий разговор по дороге к кабинету с табличкой 'Инженер-подполковник Иванов'.
— … Вот в двух казармах нас всех и разместили. Вторая похуже, барачного типа. Но поместились все, — докладывал на ходу майор Калошин.
Вот открылась дверь кабинета, вошедших уставным приветствием и докладом встретил Сергей Иванов, с новенькими, еще блестящими шпалами подполковника….
Наконец друзья остаются одни в кабинете, заботливо подготовленном для командира бригады. Осмотревшись, Андрей садится за стол, жестом предлагая сесть и Сергею. Тот, улыбнувшись и отрицатльно помахав головой, отходит к стоящей у двери тумбочке. За ним с любопытством наблюдают три пары глаз — Ленга, сидящего за столом Андрея и забравшейся на сейф Мурки. Покопавшись внутри тумбочки Сергей достал три стакана, черный хлеб, две порезанные селедки и кусок нарезанной сероватой, но ужасно вкусно пахнущей колбасы. Немного колбасы и кусочек рыбки попадают соотвественно Ленгу и Мурке, а остальное Сергей выставил на стол, дополнив натюрморт двумя солеными зелеными помидорами и бутылкой водки с залитой сургучом пробкой.
— Давай за встречу, — налив по первой сказал Сергей, ставя на край стола налитый стакан, прикрытый кусочком хлеба. Быстро выпив первую, Сергей и Андрей дружно потянулись к бутылке. Сергей уступил и разлил уже Андрей. — Теперь за нас, — сказал он. Опять они быстро выпили, потом несколько минут сосредоточенно закусывали. Теперь бутылку взял уже Сергей, налил и молча передал стакан Андрею.
