— Они сами напрашиваются. Думал, на старости лет отмолю грехи, поживу в мире и покое. Деньги честно стал зарабатывать. Меня партнеры, даже английские, уважают за честный бизнес и надежность. Я ведь почему вашу «гвардию» выбрал? Мне сказали, что вы по вере живете. Так, может, что посоветуешь? Не идти же к попу? Он же меня не поймет.
— Это вы напрасно, Владимир Иванович. Вряд ли вы своими вопросами священника испугаете. К ним приходят и с более серьезным.
— А что может быть серьезней крови?
— Причина, которая до крови доводит. В данном случае, я думаю, сребролюбие?
— Дело не столько в деньгах. Ненавидят нас эти зверьки, Андрюха, и наши законы презирают. Может быть, законы у нас — и не римское право, конечно, но все же беспредел как-то сдерживают. Даже милиция их уважает.
— Значит, вы считаете, что правда на вашей стороне?
— Да. Иначе бы я к тебе не обратился. Какие тут шутки? Себе дороже.
— Тогда и я сейчас серьезно говорить буду. И сделать вам желательно все так, как я скажу. Вы готовы?
— Говори. Сделаю, как скажешь, — хозяин устало кивнул коротко стриженой сединой и вздохнул.
— Во-первых, приготовьтесь расстаться со всем, что у вас есть. С жизнью тоже. Если за правду... Побеждают только в таком состоянии. Во-вторых, полностью положитесь на волю Божью, а о своей забудьте. Затем надо, чтобы все ваши родственники и друзья пошли в храмы и поставили свечи за ваше здравие к иконам Иисуса Христа, Божьей Матери, Николая Чудотворца. Пусть закажут молебны Пресвятой Богородице и сорокоусты. Вам самому необходимо прийти в храм, принести жертву, исповедаться. Лучше для этого выбрать храм небогатый, даже бедный. Мы с ребятами тоже будем за вас молиться.
— Ты считаешь, что этого достаточно?
— Если все это будет сделано искренне, то — вполне.
— Ты сказал: принести жертву. Какую? Деньги, что ли?
— Деньги — всегда соблазн. Лучше закупите храму то, что им нужно из стройматериалов, инвентаря. Словом, что скажет батюшка. Денег немного тоже можно дать, батюшки ведь живут очень бедно, а семьи у них обычно многодетные.
— Хорошо, сделаю, как говоришь. Вижу, знаешь дело. Если ко мне вопросов нет, поеду. Смотрю, дела идут у вас хорошо.
— Нормально.
Когда хозяин уехал, Пал Трепалыч заискивающе обратился к Андрею:
— Ну, что, не ругался?
— Да нет, спрашивал: нужен ты мне или уже надоел?
— И что ты ответил? — склонил тот свою загоревшую лысину еще ниже.
— Сказал, что пока не пристаешь, терпеть можно.
Андрей подошел к бригаде. «Гвардейцы» продолжали монтаж стеновых панелей, только темп временно снизили.
— Молитесь, братья, за здравие раба Божия Владимира. Плохо ему…
Света
Вечером Андрей прошелся по магазинам, заполнил пустое нутро холодильника свертками и банками с разноцветными этикетками. На кухне поставил на огонь сковороду, высыпал туда из пакета резаную картошку и брикет рыбного филе, посолил и полил майонезом. Пока он производил эту процедуру, за ним саркастически наблюдала Света, знавшая, что учить его кулинарии бесполезно. Он умел готовить вкусно и даже изысканно, но только если приходили гости или случался праздник. В повседневной жизни Андрей тратил на еду минимум времени. Вот и сейчас, включил малый огонь и, присев на табуретку, открыл книгу.
— Так, мы с тобой поговорим? — робко подала голос из своего угла Света.
— За ужином, ладно? Если хочешь, можем столы объединить. Ты что там жаришь? — поводил он носом.
— Баклажаны с овощами. Знакомые с Украины привезли.
— Пойдет.
Через полчаса они сидели тут же на кухне за столом и не спеша ужинали.
— Так пошто суженого выгнала?
