В голосе ее слышались горделивые нотки. Ноэль надеялся, что она не пустится сейчас в подробный рассказ о своей карьере, — он бы не выдержал. Ему хотелось есть, но еще больше — пить. Надо немедленно найти какой-то предлог, извиниться и избавиться от нее. Он уже открыл рот, но Алекса опередила его.
— А не хотите ли чего-нибудь выпить вместе со мной?..
Приглашение было столь неожиданным, что Ноэль ответил не сразу. Он взглянул на Алексу, встретил ее смятенный взгляд и понял, что на самом-то деле она ужасно застенчива и ей стоило немалых усилий отважиться на такое предложение. Да и не ясно было, куда она его приглашает — в ближайший бар или в какую-то чердачную комнатенку, где она обитает со своими подругами, одна из которых наверняка только что помыла голову.
Как бы не напороться на какую-нибудь чушь… Он был осторожен.
— И куда же вы меня зовете?
— Я живу через два дома от Пеннингтонов. А, судя по вашему виду, хороший коктейль вам не повредит.
Ноэль перестал осторожничать.
— Не повредит, — согласился он. — Хуже нет, чем явиться не вовремя, да еще знать, что ты сам в этом и виноват.
Не самый тактичный ответ, но она не обратила внимания.
— Вы очень добры, — поспешил поправиться он. — Спасибо за приглашение.
3
Дом был очень похож на дом Пеннингтонов, только парадная дверь не черная, а темно-синяя, и сбоку в кадке рос благородный лавр. Алекса отперла дверь, и Ноэль вошел в прихожую. Алекса нагнулась отстегнуть поводок у пса, который тут же принялся жадно лакать воду из круглой миски, что стояла у самой двери. На миске была надпись: «Для собак».
— Установил себе ритуал — сразу бросается пить. Верно, ему кажется, что он ужасно долго гулял.
— Как его зовут?
— Ларри.
Пес шумно лакал воду, заполняя тишину; Ноэль же, быть может, впервые в жизни не знал, что сказать, — он был застигнут врасплох. Неизвестно, чего он ожидал, но наверняка не того, что увидел. Все здесь свидетельствовало о спокойном достатке и хорошем вкусе хозяев. Богатый лондонский дом, хотя и небольшой. Узкий коридор, крутая лестница, отполированные до блеска перила. Медово-золотистые ковры на полу и на стене, пристенный антикварный столик, на котором стояла цветущая розовая азалия, овальное зеркало в резной раме. Но что поразило его больше всего, так это запах. Запах, от которого защемило сердце — такой знакомый! — полировки, яблок и, похоже, свежесваренного кофе. И еще, быть может, засушенных лепестков роз. Аромат юности, пробуждавший ностальгию, запах дома, который мать создала для своих детей.
Но кто встревожил его память? Кто она — эта Алекса Эрд? Можно бы завести легкий разговор и выяснить это, но с чего начать? Ноэлю ничего не приходило в голову. И, может, к лучшему. Посмотрим, что обнаружится дальше, вполне возможно, что Алекса снимает тут всего лишь спальню-гостиную или крохотную квартирку под самой крышей. Но вот она положила собачий поводок на столик и любезным тоном хозяйки пригласила его в комнату, куда вела открытая дверь.
— Входите, пожалуйста…
Дом и правда был двойником пеннингтоновского, но куда красивее и богаче. Длинная узкая комната тянулась от передней его стены до задней. В той части, которая выходила на улицу, была гостиная — скорее, это можно было назвать салоном, такая дорогая и солидная стояла тут мебель; вторая половина служила столовой. Отсюда дверь выходила на балкон с коваными железными перилами, на полу стояли керамические горшки с цветущими маргаритками.
Обшивка, гардины, ковры — все было выдержано в золотистых и красноватых тонах. Гардины свисали тяжелыми складками, на диванах и стульях чехлы из вощеного ситца в деревенском стиле, на диванах подушки с ручной вышивкой. Ниши украшал сине-белый фарфор, пузатое бюро было раскрыто, стопка писем и бумаг свидетельствовала о деловитости его хозяйки.
Элегантно, респектабельно — и все это никак не вязалось с самой обыкновенной и не столь уж привлекательной девицей в джинсах и свитере.
Ноэль кашлянул.
— Какая очаровательная комната, — сказал он.
— Да, красивая. Рада, что вам нравится. Однако представляю, как вы устали. Джет-лэг — это убийца. Мой отец не выносит ночных полетов и летает из Нью-Йорка только на «Конкордах».
На собственной территории она чувствовала себя более уверенно и уже не казалась слишком застенчивой.
— Мне уже лучше, спасибо.
— Что будете пить?
— Виски у вас найдется?
— Конечно. Что предпочитаете — «Граус» или «Хейг»?
Вот это удача!
— «Граус»!
— Со льдом?
— Если есть…
— Я спущусь за ним на кухню. Если вы не в силах ждать, прошу вас… вон там стаканы и все остальное. Я сию минуту вернусь…
Он услышал, как она сказала что-то песику и легко сбежала по лестнице вниз. В доме стояла тишина. Похоже, собака отправилась следом за хозяйкой. Сейчас он нальет себе виски. Бутылки и графины стояли на серванте такой красоты, что невозможно было не позавидовать его владельцу.
Над сервантом висели очень недурные картины — все те же мирные пейзажи и сельские домики на фоне зеленых лесов. Взгляд Ноэля остановился на серебряном фазане в центре овального стола и прекрасных грузинских серебряных подносах. Он подошел к окну и заглянул вниз — небольшой мощеный внутренний дворик, по кирпичной стене вьются розы, высокая клумба с поздними желтофиолями. Белый кованый железный столик и такие же четыре стула, и сразу представляется летний вечер — ужин под открытым небом, прохладное вино.
Да, надо скорее выпить. На серванте ровным рядом стояли шесть стаканов. Ноэль взял бутылку «Грауса», налил в стакан, добавил содовой и возвратился в другой конец комнаты. Точно любопытный кот, он продолжал обследовать территорию. Отодвинул тюлевую занавеску, бросил взгляд на улицу, потом шагнул к книжному шкафу и стал читать названия книг. Кто же все-таки хозяин этого восхитительного дома? Романы, биографии, книги по садоводству… вот еще одна — как выращивать розы.
Надо поразмыслить… Сопоставив одно с другим, Ноэль пришел к совершенно определенному выводу: дом на Овингтон-стрит принадлежит родителям Алексы. Отец занимается каким-то бизнесом — судя по тому, что летает на «Конкорде», довольно престижным, настолько престижным, что может позволить себе брать в поездки жену. В данный момент они в Нью-Йорке. Когда все дела будут сделаны и конференция закончится, они, надо полагать, слетают на недельку на Барбадос или на Виргинские острова понежиться под солнцем и восстановить силы… Все встало на свои места.
Ну, а Алекса, покуда их нет, смотрит за домом, чтобы не залезли воры. Теперь ясно, почему она в доме одна и так щедра по части виски — оно отцовское. Когда родители возвратятся — загорелые, с кучей подарков, — Алекса вернется в свою хижину, в квартиру, которую она делит с подругой, либо в коттедж в Уондсуорт или в Клапам.
Любопытство Ноэля было отчасти удовлетворено, и он продолжал осмотр. Сине-белый фарфор
