ученый и подтвердил специальной публикацией. Но наиболее сокрушительный удар по сторонникам Жоржа Кювье, сложившимися обстоятельствами и энтузиазмом молодых исследователей готовился в самой Франции.
Вот этот эпизод, из жизненных коллизий в ученом мире, который соответствует названию данной главы и как ничто другое подтверждает, что всему новому и прогрессивному в науке, которое идет в разрез с представлениями сложившимися на базе устаревших фундаментальных концепций научного мира, приходится пробиваться с большим трудом. И тут необходимо все мужество, самоотверженность, уверенность в правоте своих идей, энтузиазм и дерзость мысли, что бы суметь доказать свою правоту. Сколько одаренных и дерзких смельчаков сложили свои буйные головы на алтарь науки, уму непостижимо! Поэтому, нередко научные идеи надолго предавались забвению потому, что их авторы противоречили существующим догмам. Для неординарно мыслящих и дерзких придуман даже особый эпитет - «обогнавшие время» дабы пощадить самолюбие их ортодоксальных коллег - современников.
Это трагедия не только новаторов, но и тех, кто стремился и стремится преградить путь новым идеям. В первую очередь это те, кто уже поднялся в науке на определенную высоту, веря в непогрешимость, взрастивших его каких-либо научных концепций. Это те, у которых уже нет смелости отказаться от старых убеждений, хотя бы потому, что в построенной ими научной нише уж очень удобно и уютно. Тут и положение, и авторитет, и уважение коллег и учеников. А на осмысление новых идей не хватает ни творчества мысли, ни полета вдохновения, ни желания покинуть уютное ложе которое они заслуженно занимают и которое обустраивали для себя всю, иногда довольно трудную, научную жизнь. Недаром в России, в самый непростой период страны - перестройки, многие маститые ученые кинулись в политику. Энергии еще достаточно, интеллект позволяет, а научных идей в голове уже нет, а признание какой - либо новой научной идеи всегда рискованно. А вдруг она не состоятельна? Никому из маститых мужей от науки не хочется показаться легкомысленным в научных вопросах, а политика все это выдержит.
Таким ученым, ранее блиставшим научной мыслью и логикой на семинарах, диспутах и в научных трудах, уже ничего нового не нужно, из-за боязни потерять с таким трудом завоеванное место в научном мире, да и на склоне научной деятельности и прожитых годов существует чисто физиологическая тяга к покою. Выражение - «почить на лаврах» очень хорошо подходит к данной ситуации. И эти научные «деятели» (извините за выражение) начинают вставлять палки в колеса новым и прогрессивным идеям. И чем крупнее научный авторитет, тем более весомую научную идею, для подтверждения занимаемого уровня в научном мире, ему нужно растоптать.
Вот сейчас наступает момент, где необходимо привести наиболее яркий пример, который бы определил суть названия данной главы. События, о которых автор хочет поведать, как о наиболее ярких для данной главы, начали разворачиваться во Франции, в провинциальном городке Аббевиле, расположенном на берегу реки Соммы. В 1830 году сюда приехал молодой человек Казимир Перье, который хотел начать в этом уютном городке врачебную практику. Он был разносторонне развитым и эрудированным, но более всего он был заинтересованным в вопросах прошлого Земли человек.
Изучая окрестности городка, он вскоре открыл, в одном из его предместий - Хакке, объект для своих любительских изысканий. Здесь проводились довольно внушительные, по масштабам того времени, земляные работы. Шла прокладка канала до портовых причалов, и поэтому древние речные наносы вскрывались на большую глубину.
В процессе земляных работ начали попадаться кости огромных животных: слонов, носорогов и даже бегемотов. Их древний возраст не вызывал у Перье сомнений. В тех же горизонтах, где залегали кости этих животных, он обнаружил странные камни, поражающие правильностью форм. Перье был знаком с образцами, найденных ранее, каменных орудий, а эти, только что извлеченные из земли, были намного грубее и примитивнее. По архаичности, они не шли ни в какие сравнения с находками Турниля и Кристоля. Значит, в Хакке жили люди и не просто ископаемые, а воистину «допотопные», современники обитавших в этих местах теплолюбивых слонов и бегемотов, сделал, вывод Перье. Целых пять лет, он вел наблюдение на тех участках, где велись земляные работы. Накопленный материал испарил остатки сомнений - он открыл стоянку необычайно древних людей, продолжительное время живших в районе Аббевиля.
Продолжительность их жизни хорошо просматривалась анализом каменных орудий. Одни из них отличались почти изяществом форм и тщательностью обработки, другие сохраняли очертания исходной гальки или желвака кремня. Казимир Перье со своими идеями решил обратиться к Буше де Перту, который возглавлял таможенное бюро Аббевиля, личности выдающейся и для провинциального городка необыкновенной. Поэт и писатель пухлых сантиментальных романов, острых политических и социальных трактатов и даже автор волшебных сказок.
Поначалу он воспринял доводы Перье скептически, хотя молодой человек и ознакомил его с наиболее очевидными местами находок. Но с 1836 года, после того, как на его глазах, работниками были извлечены из земли древние кости животных и камни со следами обработки, Буше де Перт, уверовал в то, что горячо ему доказывал Казимир Перье. С тех пор, пятидесятилетний, уважаемый в городе человек стал лазить по речным обрывам, выискивая кости древних животных и обитые камни. Археология стала делом всей его жизни. Вскоре коллекция камней, собранная им вместе с Перье достигла огромного количества и качества. Она могла бы составить предмет гордости любого музея.
В 1839 году Буше де Перт, отправился в Париж, чтобы продемонстрировать находки академикам и предложить их вниманию свои выводы. Его встретил секретарь Академии геолог и математик Эли де Бомон, ярый сторонник Кювье и его разработанной популярной в то время теории катастроф, ранее нами упомянутой, в которой причины смены и обновления органического мира планеты полагались более вескими, чем у эволюционистов. Де Бомон препроводил де Перта к специалистам. Беседы были, конечно, не утешительны и бесперспективны. Сторонников не нашлось ни одного. Все были против его выводов. Идеи не новы и не имеют под собой почвы. Вот так! - При этом применялись доводы, мягко говоря, крайне скептические. Де Бомон не постеснялся заметить, что найденные Буше де Пертом камни действительно обиты, но их могли обить римские воины, которые строили военные лагеря на этой земле. Соискатель истины горячо убеждал, что он не посягает на святая святых этого «конклава» - теорию катастроф, даже высказывает мысль, что слоны, кости которых найдены, погибли в какой-то случившейся катастрофе, и, что люди обколовшие камни не являются прямыми нашими предками, а погибли вместе со слонами. Но даже это «дипломатическое коленце» не помогло. Академики погрозили смутьяну и еретику пальчиком и ограничились назидательно-нравоучительными и шутливо-ироническими замечаниями и требованиями серьезного, а не построенного на эмоциях обоснования.
Они полагали, что этот странный визитер больше никогда не появится в стенах Академии. Но они просчитались! Дилетант из Аббевиля старался найти серьезные доказательства. В течение трех лет с 1839 по 1841 год, один за другим появились пять томов Буше де Перта, названых « О сотворении. Сочинение о происхождении и развитии живых существ», где он упрямо доказывал древность человека, основываясь на открытии костей древних животных и каменных орудий. Ничего кроме скептицизма и насмешек сии труды автору не принесли. Его даже обвиняли в нечистоплотности, поскольку можно было предположить, что эти камни подделал он сам, или кто-то из нанятых им каменотесов. А церковь вообще предлагала запретить издание, так как оно, по их словам, противоречит духу Библии.
Буше де Перт, не сдавался, а когда в 1841 году неожиданно умер его самый преданный друг и соратник Казимир Перье, он продолжил борьбу в одиночестве. В 1844 году в присутствии свидетелей, членов аббевильского общества естествоиспытателей он вынул из земли топоровидный камень со следами
