Убийственное совершенство

он или она через сорок лет сказал мне – ты был ученым, ты знал, что можно сделать, у вас с матерью была возможность воспользоваться великолепным шансом, а вы упустили ее, потому что пожалели денег.

Детторе улыбнулся:

– У меня такой длинный список желающих, что очередь расписана на три года вперед. Не могу назвать вам имена, но самые влиятельные люди Америки посещали эту клинику. Некоторые завидуют, некоторые боятся, потому что не в силах понять. Мир вокруг меняется, а люди не любят перемен. Многие даже не способны заглянуть в будущее. Хороший игрок в шахматы может мыслить на пять, может быть, десять ходов вперед. Но насколько далеко видят большинство людей? Природа не очень-то наделила нас этим умением. Нам гораздо проще смотреть в прошлое. Мы можем вычеркнуть какие-то моменты, которые нам не нравятся, переделать себя. Но мы не в состоянии изменить или переделать будущее. Большинство людей – его заложники в той же степени, в какой они заложники собственных генов. Только те, кто обращается в мою клинику, знают, что могут повлиять на будущее.

Наоми отошла от окна и снова села на диван, пытаясь осмыслить слова Детторе. Она почувствовала легкий голод. Хороший знак. Значит, ей уже лучше.

– Я хотела узнать вот что. Существует же риск отторжения плода – пятьдесят процентов. Если это случится, через какое время мы сможем повторить попытку? Или если вдруг у меня будет выкидыш позднее?

– Через шесть месяцев. Организму нужно полгода, чтобы оправиться после тех препаратов, что мы будем вводить.

– Те деньги, которые мы заплатили, дают нам три попытки. То есть три визита в клинику. Если все они будут неудачными, нам будет нужно заплатить еще?

– Я уверен, этого не понадобится, – с улыбкой уверил ее Детторе.

– И еще. Мы не спросили – существуют ли какие-то побочные эффекты для ребенка?

– Побочные эффекты? – Детторе нахмурился.

– Но ведь у всего есть хорошие и плохие стороны, – объяснила Наоми. – То, что вы делаете с генами, – есть ли у этого негативные последствия?

Доктор чуть поколебался. Едва заметная тень сомнения мелькнула на его лице.

– Единственное негативное последствие, если, конечно, его можно так назвать, – это ускоренное развитие. Ваш малыш будет расти и умнеть быстрее, чем другие дети.

– Намного быстрее?

Детторе покачал головой:

– Нет. Но заметно быстрее.

– Не могли бы вы немного рассказать нам о том, насколько законно то, что мы собираемся сделать? Просто чтобы успокоить меня и Наоми, – попросил Джон. – Мы знаем, что здесь все в порядке, потому что корабль находится вне досягаемости закона США. Но что будет, когда мы вернемся?

– Нормативы то и дело меняются, поскольку те или иные государства пересматривают свое отношение к данному предмету, и в мире не утихают религиозные или научные споры по поводу этичности того, что мы делаем. Поэтому моя клиника расположена на корабле, и так оно и будет до тех пор, пока не уляжется пыль, образно говоря. Но в том, что вы находитесь здесь и собираетесь зачать здесь своего ребенка, ничего противозаконного нет.

– И мы сможем свободно вернуться в США? – уточнила Наоми.

– Вы можете свободно перемещаться по всему миру, – сказал Детторе. – Но я бы очень советовал вам не распространяться о том, что вы сделали, и не вступать ни в какие дискуссии.

– Спасибо, – сказала Наоми. Она еще раз взглянула на список на экране. Одна крошечная яйцеклетка заключает в себе десятки тысяч генов. Некоторые не имеют значения. Мусорная ДНК. Другие делают человека тем, кем он является. В каждой клетке человеческого организма находится цепочка ДНК – генов, отвечающих за цвет глаз, длину рук, за скорость обучения, за смертельные болезни.

И за то, какие поступки совершает человек?

Наоми вдруг улыбнулась. Ей захотелось немного развеять серьезную обстановку.

– А скажите мне, доктор Де… то есть Лео, в этой форме, которую мы должны заполнить, среди всех этих многочисленных генов, на которые можно повлиять… – она со значением посмотрела на Джона, – есть ли ген аккуратности?

6 ДНЕВНИК НАОМИ

Мне удалось мельком увидеть двоих других пациентов, мужчину и женщину. Он похож на молодого Джорджа Клуни, а она на Анджелину Джоли. Красивая; принадлежит именно к тому типу женщин, из-за которых я всегда начинаю себя чувствовать низшим существом. И что в них такого? Джон спросил доктора Детторе, сколько еще пар находятся на борту, но тот ушел от ответа. Говорит, что не вправе рассказывать о пациентах – полная конфиденциальность. Но мне страшно любопытно. И Джону тоже.

Теперь, кажется, все уже на борту, и наш странный круиз продолжается. Мы движемся к югу, к Карибским островам, к теплу. Несколько ночей проведем у берегов Кубы. Доктор Детторе сказал, что на Кубе нет никаких законов, касающихся экспериментов над человеческими эмбрионами, поэтому там будет вполне безопасно. Еще он сказал, что там будет хорошая сотовая связь. Но мы не сможем сойти на берег. Какая жалость – я бы с удовольствием посмотрела на Кубу!

Сегодня вечером наконец-то поужинала как следует, съела салат и рыбу. Джону нужно было срочно отправить несколько писем, пришлось использовать спутниковый телефон. Девять минут – восемьдесят один доллар! Я оставила его в каюте – пусть работает, – а сама пошла прогуляться по палубе. Было слишком ветрено, и я спустилась вниз. Очень странное ощущение, даже страшно немного – длинные, узкие коридоры, полная тишина вокруг и закрытые двери. Иногда мне кажется, что мы попали на корабль- призрак. Пройтись я хотела потому, что нужно как-тоосвежить голову. Сегодня предстоит много думать. Все эти крестики-галочки, все эти группы генов, которые можно убрать или, наоборот, усилить, если хочешь. Все, что нужно, – просто поставить галочку напротив нужного пункта. Только теперь я понимаю, какая на самом деле лотерея человеческая жизнь. Бедному маленькому Галлею страшно не повезло.

С этим малышом все будет по-другому. Прежде всего надо выбрать пол. Мы сказали доктору Детторе, что хотим мальчика. Может быть, это глупо, учитывая стадию, но мы уже обсуждали имена. Больше всего нам по душе имя Люк. Пока еще ничего не решили, но Джону нравится, и мне тоже нравится все больше и больше. Люк. Похоже на удачу[1] .

Он станет для нас настоящей удачей.

7

– Сон и питание ребенка имеют огромное влияние на его жизнь в дальнейшем, Наоми, – сказал Лео Детторе. – Я лично знаю многих людей, достигших значительных успехов, известных политиков или владельцев корпораций, и большинству из них удается справляться с объемом работы только потому, что им нужно меньше сна, чем нам с вами. Сейчас мы рассматриваем ту группу генов, которая отвечает за нашу потребность в сне. У нас есть возможность так изменить фазы быстрого сна, что ваш сын сможет абсолютно полноценно высыпаться всего за два часа в сутки.

Наоми взглянула на форму. Пока они успели разобрать около двухсот пунктов, и галочки стояли всего возле двенадцати. Это было их второе утро на корабле и третья встреча с доктором Детторе. Море успокоилось, и морская болезнь Наоми почти совсем прошла. Сегодня ей было легче сосредоточиться.

Снаружи было жарко, но кондиционер в помещении был включен на полную мощность, сильнее, чем вчера, и Наоми, одетая в джинсы и тонкий хлопковый топ, почувствовала, что замерзла. К тому же у нее болела правая нога, вверху, в месте укола, который сделала ей утром медсестра. Это была первая из пятнадцати ежедневных инъекций, призванных усилить выработку яйцеклеток. Игла в шприце вполне подошла бы для уколов слонам.

– Ребенок, который спит всего два часа в сутки, будет настоящим кошмаром, – заметила Наоми. – У вас есть дети, вы же понимаете…

Детторе поднял ладонь: