вечера.
– Все в порядке? – заложив руки за спину, как ни в чем не бывало, стал рядом с Делкой магистр черной и белой магии. – А что у нас сегодня на ужин?
– Ты ведь не просто лекарь? Или я ошибаюсь? – Делка ковырял двузубой деревянной вилкой давным-давно остывшую яичницу. – Чего молчишь?
– Я ем… – проглотил Каяс жесткий кусок кое-как жаренного мяса. – Трапеза трапезой, а беседа беседой.
– Ну-ну. – Староста отодвинул тарелку с почти нетронутой едой. – Эй, мать, подай-ка вина.
Женщина с испуганными глазами молча выставила на стол огромный запотевший кувшин.
– Гостю постелила? – Делка разлил вино по стаканам. – Тогда иди ложись, меня не жди.
Скорпо покончил с мясом и с нескрываемым удовольствием взялся за стакан.
– Ты колдун… – скорее утверждая, чем спрашивая, проговорил старшина. – Из этого, как его?.. Круга Двенадцати. Так?
– Конклава, Круга. Называй, как хочешь, – с неподдельным интересом взглянул на собеседника маг.
– Ты весь день паришься в этой одежке под самое горло. Но я пару раз видел, что ты там прячешь, – хмуро пояснил мужик, сделав глоток. – Может, покажешь? Когда еще случай представится?
Волшебник неспешно развязал шнуровку плаща-балахона, выставляя на свет грудь – у самого предплечья красовалась татуировка в виде разрезанного надвое круга с фигуркой неизвестного Делке не то зверя, не то насекомого.
– Это что ж за дрянь такая? – поморщился селянин: вид животного ему не понравился.
– Скорпион. – Каяс спрятал татуировку. – Маленькое, но очень ядовитое, а следовательно, опасное насекомое.
– Ни разу таких не видел.
– Они живут в пустынях южных земель.
– Выходит, твои цеховые товарищи называют тебя «Скорпион»?
– Скорпо. По имени созвездия. Ушедший много веков назад народ высмотрел в небе созвездие, очертаниями схожее с этим, – название соответственно на их языке. На антыни. Тебе это о чем-нибудь говорит?
Делка молча налил по новой.
– Вначале я было решил, что ты один из охотников на ведьм и другую мерзопакость из детей Отродья. Вроде той, того… Хари. Но твой меч не из серебра, да и выглядишь как вполне нормальный человек. Сам вызвался помочь, не требуя денег вперед, как тот белоголовый.
– Положим, волосы у меня тоже белые, – провел по голове Каяс – Между прочим, они у меня такие от рождения, а не от мутации.
– «Мута» чего? – не понял Делка, но колдун только махнул рукой: «забудь».
– Я также думал, что вы сидите у себя по башням и пещерам и не высовываете носа на улицу, разве что только собираетесь на очередной шабаш. Но сейчас вроде не
– Могли, – согласно кивнул Скорпо, – но, по-моему, эта Тарафа так надоела своим соседям и, главное, мужу, что моя невинная выходка была им только на руку. Так сказать, предлогом для более активных и откровенных действий.
Делка невольно рассмеялся, сокрушенно качая головой.
– Кстати, о выходке, – Каяс пригубил вино, – а почему ты не отдал меня на растерзание односельчан? Или ты не был уверен в том, что я колдун?
– А зачем? Ну убили бы тебя, и что с того? Девочка бы сама выздоровела? Ну, может, когда-нибудь… В смысле, что полностью оправится. Потом то, что ты о ведьме и о ее ублюдках выспрашивал, это ведь не просто так? Глядишь, и призовешь ее к порядку, а то и вовсе… – Он провел пальцем по кадыку.
– А может, я с ней объединиться хочу? Чтобы вместе искоренять род людской на потребу своей черной душе?
Старшина, не опуская поднятый стакан, долго глядел в лицо волшебнику.
– Тогда бы ты не говорил мне об этом, – наконец выпил он вино.
– Мой покойный учитель, бывало, говорил: для того чтобы обмануть, необязательно лгать, чаще всего достаточно просто сказать правду.
– В этом есть резон, – кивнул Делка. – Только живым ты мне нравишься больше.
– Я тебе нравлюсь?
– Да, есть в тебе что-то от человека.
Каяс поперхнулся. За последние лет двадцать всякое приходилось слышать о себе. Но такого еще не было. И мало того, что в лицо, так еще и от простолюдина.
Ночь перешагнула за половину. Разговор прервался. Мужчины смотрели, как догорает свеча, роняя капли воска на затертый от времени стол.
– Я видел, что ты с Илией разговаривал, – прервал молчание Делка, – я так разумею, это он Аргию обрюхатил?
Чародей утвердительно кивнул.
– Крутые у него родители. Жесткие, – рассматривая собственную ладонь, заметил староста. – Папаша тот хотел сам старостой стать, да народ меня выбрал. А про мамашу лучше к ночи не поминать – настоящая ведьма! Только что по небу не летает. Вот скажи, почему, если баба при деньгах и красоте, так обязательно стерва, каких земля не рожала? Чуть что не по ней, так в крик-плач, в драку, как заправский боец, лезет. Она же сама парню невесту из соседнего села подобрала. И девка та – что ее отражение в луже. А малый и пикнуть не смеет.
– Ты лучше про Мийяру, про ведьму вашу, расскажи… – прогоняя сон, потянулся Каяс.
– А что про нее рассказывать? Хотя история еще та… Ну, коль желание имеешь, слушай.
Они разошлись только под утро, когда Младшая Сестра, молчаливым взглядом проводив старшую подругу, отправилась запрягать лошадей в Небесную Колесницу.
Наскоро умывшись и второпях перекусив, чародей и старшина отправились к дому Аргии.
Улица была пуста, но уже то тут, то там скрипели двери хлевов и натуженно мычали коровы, встречая спешащих на утреннюю дойку хозяек.
Идя по пыльной улице, Каяс спиной ощущал взгляды, впивающиеся в него из-за щелей заборов и чуть приоткрытых ставень. «Чего они ждут? Чуда? Или первой же возможности перерезать мне глотку? Прав был Делка, не стоило вчера выказывать свое мастерство! Надо было все решить как-то по-другому… по- человечески».
– Я так понимаю, что у Аргии отца нет? – нарушил молчание маг.
– Уже два года как умер, – буркнул староста, кивая в ответ на приветствие вышедшей навстречу селянке, – грудная болезнь.
«Она еще и сирота, – мысленно выругался про себя Скорпо. – По плечу ли такая ноша – брать на себя ответственность за чужую судьбу? Ладно, сделаю все, что можно, раз влез в это дело!»
Девин Каяс никогда не считал себя человечным. За те годы, когда, постигая законы высшей магии, поневоле возишься в дерьме и крови и лишь иногда окунаешься в высокие материи структур природы грани, становишься черствым, а скорее равнодушным к людям. И сейчас чародей прекрасно осознавал, что им движет не желание помочь попавшей в грязную передрягу девушке, а стремление выстроить законченную мозаику событий, осколки которой он узрел в помутненном сознании Аргии. Выстроить и найти свою выгоду.
Тот или нет? Сквозь мутную пологу увиденного Каяс почувствовал огромную силу, которая таилась в этом парне. Хотя
