– Отойди, – рявкнул он на собаку, осматриваясь в нерешительности. Вот ерунда, какая. Даже малейшего намека нет на то, что ночью здесь был кто-то убит. А может, и не было этого кошмара? Может, привиделось ему все?
Трубников стоял на обочине тротуара и смотрел в ту сторону, куда умчалась машина с теми, кто стрелял в девушку. Но ведь он еще пока не сошел с ума. Своими глазами видел, как все тут происходило.
– Грей, пошли домой, – дернул Трубников пса за поводок, поворачивая к дому.
– Ну что там, Коля? – спросила жена, догадываясь, что Трубников не утерпит и обязательно пойдет на то место.
– Погоди. Не мешай, – отмахнулся Николай Петрович, не желая пускаться в объяснения. Он открыл тумбочку. Там, среди вороха бумаг, отыскал газету, в которой было объявление о том, что главное управление уголовного розыска приглашает на работу молодых людей желающих стать настоящими сыщиками. Внизу давался телефон, по которому можно было позвонить.
С газетой в руках, Николай Петрович Трубников сел в кресло рядом с телефоном и набрал номер.
Ему ответил оперативный дежурный. Узнав о цели звонка, дежурный предложил Трубникову приехать к ним в управление и назвал адрес.
– Пропуск для вас выпишут, – сказал напоследок дежурный и, сославшись на занятость, переключился на другой звонок.
– И ты поедешь? – укоризненно покачала головой жена.
Николай Петрович был из тех людей, кто не привык отступать.
– А, кроме того, мне и самому интересно, – сказал он. – Я своими глазами видел убийство. Видел, как убили девушку. Там был ее труп. И вдруг его нету. Странно это.
– Ох, – вздохнула супруга. – Вот попомни мое слово. Найдешь ты приключений.
Николай Петрович махнул рукой.
– Не каркай. Накаркаешь.
Глава 2
Николай Петрович Трубников был удивлен тому вниманию, с каким к нему отнеслись в главном управление уголовного розыска.
– Вот что значит солидная организация, – сказал себе Трубников, проходя через проходную.
Как и обещал дежурный, пропуск для него уже был выписан. Дальше следовало войти в здание. Но блуждать по коридорам бывшему пограничнику долго не пришлось.
Стоило ему открыть дверь, как тут же перед ним появился высокий широкоплечий мужчина лет тридцати с небольшим, представившийся подполковником Тумановым.
– Пойдемте к нам в кабинет. Там и расскажите о том, что случилось, – приветливо предложил подполковник. Держался он так уверенно, что рядом с ним Николай Петрович почувствовал какое-то необъяснимое спокойствие. Такое разве что можно испытать, придя на исповедь к священнику. И Трубников дожидаться не стал, пока они придут в кабинет, начал объяснять все прямо тут в коридоре.
– Да понимаете, какая история со мной приключилась… – произнес запальчиво бывший пограничник и глянул на шедшего рядом Туманова.
Тот кивнул головой, давая понять, что внимательно слушает.
– Я с собакой гулял. Вдруг ко мне подбежала девушка… А потом – машина. И из этой машины в нее выстрелили. И ее убили. Понимаете, я сам видел, что она лежала на тротуаре. Кровь на груди. Я пришел домой и позвонил в милицию. Но они не приехали. А утром пораньше я пошел с собакой гулять, смотрю, а трупа уже и нету. Хотя я почти всю ночь не спал и не слышал, чтобы подъезжала какая-то машина.
– Разберемся. Вы главное не волнуйтесь, а то еще пропустите что-нибудь важное, – попросил подполковник.
Трубников вздохнул. Он бы не волновался, если бы убийство произошло не на глазах у него.
В кабинете, куда его привел подполковник Туманов, сидели еще двое: один молодой, высокий здоровяк и рядом с ним невысокого роста черноглазый усач, похожий на цыгана. Этот усач что-то рассказывал молодому своему коллеге. Но стоило Трубникову с подполковником войти, как усатый сразу замолчал на полуслове, уставившись своими черными глазенками на Николая Петровича.
– Вот Николай Петрович Трубников, – кивнул Федор Туманов на Трубникова, – утверждает, что был свидетелем убийства.
– Да. Был, – подтвердил Трубников. – Девушку убили, можно сказать на моих глазах.
– Николай Петрович выгуливал собаку и видел, как все произошло. А, придя домой, позвонил по телефону ноль два, но оттуда не выехали… – досказал за Трубникова подполковник Туманов.
Сам Трубников на это кивнул, тем самым, подтверждая, что все так и было, и никак не прокомментировал сказанное подполковником. Сейчас он даже засомневался, верят ли ему оперативники, или может, считают за чудака, способного выдумать и не такое. По крайней мере, глядя на их лица ничего невозможно было понять. Особенно по харе черноглазого усача, которого подполковник представил, как майора Грекова. Сидит майор с такой физиономией, будто вообще не замечает Трубникова, и не слушает, чего тот им говорит. Сидит и, покачивая ногой, думает о чем-то своем.
Наверное, только по этому черноглазый усач Николаю Петровичу показался не очень. Его молодой коллега, старший лейтенант Ваняшин, сидел за столом с авторучкой в руке, хотя пока и ничего не записывал.
– Ну что же, – сказал подполковник Туманов, когда Трубников закончил свое повторное объяснение. – Этот факт, о котором вы нам рассказали, мы, конечно, проверим. И если найдем ему подтверждение, будем разбираться.
Сказанное подполковником, Трубникову показалось скептическим.
– Постойте. Так вы что, мне не верите? – заволновался бывший пограничник.
– Понимаете, Николай Петрович, – сказал Туманов, поразмыслив, – допустим, что мы хотим вам верить. Но нужны конкретные подтверждения кроме слов.
– Подтверждения?.. Правильно, – воскликнул Трубников. – Вы сто раз правы. Как же я сразу-то забыл?
– А что такое? – спросил Туманов, видя, что Трубников засуетился.
– Сейчас… – Николай Петрович сунул руку в карман куртки, пошарил там и достал скомканную салфетку. Ту самую, на которой девушка губной помадой написала телефонный номер.
– Она спросила, есть ли у меня сотовый, и попросила позвонить…
– Чего ж вы не позвонили? – спросил майор Грек, пристально глянув в глаза Трубникову.
– Да из головы у меня вылетело. Все-таки, такое потрясение… – сказал Трубников в свое оправдание.
Грек кивнул, но тут же попросил Трубникова скосить глаза в сторону, отведя руку вверх и вниз, и даже пощелкал пальцами.
– Посмотрите-ка туда, гражданин, – сказал Грек.
Трубников посмотрел, как велел Грек, при этом сказав раздраженно:
– Да что вы, в самом деле. Как в кабинете у невропатолога. С психикой у меня все в порядке. Если надо, могу справку медицинскую принести.
Ваняшин взял у Трубникова скомканную салфетку, развернул ее.
Майор Грек брезгливо поморщился.
– Вы, гражданин, этой туалетной бумажкой какое место подтирали?
Видно в карман куртки попали капли дождя, и теперь мало того, что салфетка оказалась влажной, так губная помада на ней была размыта, и разобрать можно было лишь первые три цифры телефонного номера.
Трубников посмотрел с сожалением. Салфетка и в самом деле напоминала использованную туалетную бумагу. Но сказанное черноглазым майором он посчитал уж слишком, поэтому тут же произнес:
– Ничего я ей не подтирал.
– А чего ж тогда она у вас перепачкана в коричневом? – не унимался Грек.
– Да это конфетка шоколадная в кармане у меня лежала. Я для пса, Грея, беру. Ну видно от дождя и растаяла.
Грек кивнул.
