Ползком направился к ближайшей опоре. С обоих берегов реки в небо взмыли ракеты, осветив все и бросив длинные тени.
— Готово, командир! — прокричал кто-то, по-моему – Зачинский.
— Молодцы… — Я не успел закончить.
Выстрелы загрохотали уже с нашей стороны. Грохнула граната. Еще одна. Затарахтели сразу три пулемета. Б…, а отступать теперь как??? Зажали, суки!
— Быстро к остальным! — скомандовал я. — Передать, что, если они, суки, еще все не сделали, я их сам пристрелю!
— Найденов!
Я оглянулся, сзади пригнувшись бежал один из бойцов, ушедших с Митрофанычем снимать часовых. Не добежал. Буквально в двух шагах от меня его резко дернуло вправо, а потом бросило вниз.
— Командир сказал… Взрывать… Как будете… — Последнее слово боец прохрипел, и тело его судорожно задергалось.
— Песец… — прошептал я, вжавшись в настил от новой порции просвистевших над головой пуль. Да где ж эти уроды? Что они там возятся?
— Вы, б…, долго там?! — заорал я. — Спите, сволочи?
— Готово, командир! — прокричал кто-то с другой стороны моста.
— Так какого вы еще не здесь, если готово?
Через минуту подполз Фишман, тащивший за собой два конца шнура.
— Остальные где?
— Нет остальных. — Боец сильно запыхался. — Один я остался.
Итого из шестерых моих подрывников осталось двое – Фишман и Зачинский. Да-а-а… Если гибель бойцов – это вина командира, то я очень хреновый командир. Но жалеть было некогда.
— Фишман – в окоп. Поможешь сдерживать немцев. Зачинский, остаешься здесь. Я займусь шнурами. Если что – заменишь меня.
— Сделаю, командир!
Но я уже не обращал на окружающее внимания.
Схватив концы шнуров, я соединил их и стал приматывать лентой взрыватель. Руки дрожали, как у алкоголика, вдобавок еще и вспотели ладони. Кое-как я справился. Пули над головой свистели все чаще. Несколько раз что-то с хлюпающим звуком ударило в тело лежавшего рядом бойца. Вскрикнул и схватился за бедро Зачинский. Я вставил во взрыватель огнепроводной шнур. Сколько он будет гореть? А, хрен с ним! Главное – чтобы успел взорвать! Штык-ножом я обрубил торчащий шнур до половины.
— Зачинский, быстро отсюда! Передашь остальным, чтобы уходили. — Я секунду посмотрел, как боец отползает, и крикнул во всю мощь легких: – Уходим!!!
Зашарил по карманам в поисках спичек – из головы абсолютно вылетело, куда я их положил. Пуля звонко ударила о настил в полуметре от меня. Краешком сознания я отметил, что стрельба стала гораздо менее интенсивной. По крайней мере, уже работал только один пулемет. Я наконец-то обнаружил спички. Первая – просто сломалась. Вторая, на миг вспыхнув, сразу же погасла. Да, мать вашу, что же это такое? В голове вдруг всплыли слова из анекдота «Гомельдрев? Чиркай-чиркай!» Нервно хохотнув, я достал сразу штук пять спичек. Огонь ярко вспыхнул, и шнур у меня в руках зашипел. Горел он как-то слишком быстро… Нормально покинуть мост не успею, подумал я, но мозг, накачанный до упора адреналином, тут же подсказал выход. Я вскочил и метнулся к краю.
— Взрыв!!! — заорал я и сиганул с моста.
Удар о воду чуть было не оглушил меня, но холодные иглы воды тут же привели в чувство. Я рванулся к поверхности так резко, что вынырнул чуть ли не до половины. Снова ушел под воду и постарался проплыть как можно дальше. И тут грохнуло. Рокот взрыва донесся на долю секунды раньше, чем мощный удар, который чуть не переломал мне все кости. Захлебываясь, я снова рванул наверх и, хрипя, успел сделать глоток воздуха. А потом что-то крепко приложило меня по голове, и наступила темнота.
