l:href='#c_1'>{1} в комнату пришла, а я еще не в кровати. «Ты же обещала, нужно лежать[1]». «Да, да, да, — говорю я. — Сейчас». А сама пишу (Ака ушла из комнаты). Я хочу писать в своем дневнике все свои переживания, все, все, как Печорин это делал. Ведь как интересно читать его дневник. Но я такое преступление сделала. Пишу-то я на маминой записной книжке, она может рассердиться. Ну ладно, как-нибудь уговорю ее, а пока положу-ка я все на место.
Черт подери, меня никто не разбудил. Проснулась в 10 часов. Опять не сделала зарядки. Слушала передачу для детей «Юность Амунсона»{2}. Какой был упорный человек. Он захотел, и он добился. Если б я была мальчишкой, то, наверно бы, подражала Роальду. Но я ни разу не читала, чтобы девочка так над собой работала. А страшно самой начать.
Я бы хотела, чтоб Вова мечтал бы быть полярником, исследователем, альпинистом. Но он, кажется, не увлекается этим, не желает «ломать» свою голову в ледниковых трещинах. А впрочем, надо будет его спросить. Но только когда спросишь. Вот, может быть, я поеду к нему в гости на дачу, и тогда мы с ним поговорим. И о делах 9-ого класса, и о его будущности, и о моей. Если, конечно, он захочет со мной разговаривать. А может быть, я ошибаюсь, может быть, я ему совсем не нравлюсь. Нет, не может быть. Хоть немножко, вот столичко, а я ему нравлюсь.
Ну, пора за книги. Зубрить немецкий.
Уже 10 часов вечера. Возвращаюсь за перо. Была у Люси Карповой. И узнала итоги испытаний. Вова, Гриша, Миша Ильяшев, Лева, Леня, Яня, Эмма, Тамара, Люся, Беба, Зоя, Роза — сдали на отлично. Димка, Миша Цыпкин — хор[ошо] и еще несколько человек. А остальные — посредственно]: Кира, я, Люся, Лида Клементьева, Лида Соловьева, Яся Баркан…
За сегодняшний день я очень мало сделала. Вечером только взялась как следует. Выучила 4 §. Мы с Люсей ходили сегодня гулять в садик{3}. Ребят — масса. Как в муравейнике. Вики — нет.
Мне все чего-то не хватает. Ощущаю пустоту. Вот с Люсей ходила гулять, была у ней, и все не то. Нет, Люся меня не удовлетворяет. А больше никого у меня нет. Это особенно ощущается сейчас, в дни подготовки. Мне лучше готовиться вдвоем. Особенно по немецкому. Люся хочет готовиться одна. Да и вообще, Люся мне не пара, я это давно знаю. Я глубоко завидую нашим ребятам. Эмма с Тамарой занимается, Роза с Бебой, Люся тоже с кем-то. И другие девочки тоже как-то устроились. Наши же мальчики все время поддерживают друг с другом связь. Вот Вовка занимается один, так он сам хочет, а надоест быть одному, так он сейчас же окружен товарищами. Да и не только Вовка, все они также. А я совершенно одна, у меня нет хорошей подруги, ни товарища.
Мама иногда хочет, чтоб я ее поцеловала, ласкается ко мне, а я хожу грустная, потому что невеселые думы у меня в голове. Так хочется расплакаться, раскричаться. Но я себя внешне сдерживаю, а внутренне никак не могу. Все время чувствую, что чего-то недостает. Когда мамы нет дома, я хочу, чтоб она пришла, когда она дома, я жажду ее не видеть, не слушать. Мне они надоели. И мама, и Ака.
Я хочу новых лиц, новых встреч, нового. Чего-нибудь нового. А его нет — и я не могу. Мне хочется сейчас убежать куда-нибудь далеко-далеко, что[бы] никого не видеть, не слышать. Ни одного человека. Нет. Я хожу, хочу пойти к своей закадычной подруге, которая меня любит, и рассказать ей свои печали. Все, все. И тогда мне будет легче.
Но у меня никого нет, я одинока. И никому об этом нельзя сказать. Маме сказать. Она поцелует, поласкает, скажет: «Что ж делать». Она думает, что у меня нет подруг, потому что я лучше, а они все хуже меня. Глупая, она не понимает многого. Очень многого. Я совсем обыкновенная, я ничем от них не отличаюсь. Разве мыслей у меня в голове больше. Так ведь это не преимущество, а порок. То, что я все время думаю, а главное, то, что я каждый свой шаг анализирую, разбираю по косточкам, — разве это не порок? Если я хоть немножко б меньше думала, была бы беспечна, мне бы легче жилось на свете. Ну, пора спать.
Прошла испытания по-немецки. Все благополучно. Мы получили 13 отл[ично]. Вова получил хор[ошо]. Не знаю почему. Он отвечал еле-еле на посредственно]. А у него был очень легкий билет. Завтра буду сдавать алгебру. Скоро, скоро я буду свободна. У меня есть много планов.
Мы не поедем в этом году на дачу. Нет денег. Ну и не надо, даже очень хорошо, я давно лето не проводила в городе. Буду обязательно работать. И куплю себе какую-нибудь одежду. А то мне уже 16 лет, а я не имею ничего приличного, «модного». Кроме того, я каждый день, начиная с 7-ого июня, буду заниматься по-немецки, чтобы в 9-ом классе быть хорошей ученицей и не слышать слова «слабенькая». Потом мне стыдно ползти по химии на посредственно]. Я так часто видела (нрзб.) Анну Никифоровну и ее Адька…[2] Нет, я должна в 9 кл[ассе] учиться по химии на отлично. 9-ый класс сдает экзамены по химии. И я должна весь год проучиться хорошо по химии и сдать испытания на отл[ично]. А для этого[3]
Погода хорошая. На сердце ноет. Сегодня у мамы день рождения, а ничего нет. Мама поехала работать и добывать деньги. Правда, мы не голодаем, но в этом мало радости. Мы все это время живем на чужие деньги. Мама все занимает и занимает. Стыдно показаться на глаза в квартире, всем мы должны. Еще никогда мы так не жили.
Вчера сдавали алгебру. У Вовы хор[ошо], у меня — отл[ично], у Люси — посредственно]. Об остальных ничего не знаю. 28[-ого] я весь вечер провела у Вовки. Мы: Вова, я и Дима решали задачи и примеры по алгебре, но больше трепались. Вовка очень остроумно умеет трепаться. Отношения у нас с ним лучше, чем зимой. Он всегда теперь здоровается со мной как с хорошим товарищем. И мне это очень приятно. И вообще, чем больше я бываю с ним, т. е. у него, тем меньше я думаю о любви к нему. Но стоит мне долго его не видеть, я снова его начинаю любить. А хотели этим летом как-нибудь собраться и поехать к нему погостить денек. Но теперь раздумали, это излишне, не надо, лучше я все лето не увижусь с ним. А осенью, когда мы встретимся, поздороваюсь с ним как со старым знакомым и этим еще более сближусь с ним. Надо обязательно перед тем, как расстаться на лето, попросить его сняться крупным форматом, а осенью, как только мы встретимся, опять попросить его сняться, это будет интересно и для меня, и для него, ведь интересно, как он изменится за целое лето. Еще мне хотелось бы получить карточку от Димки, ведь он мне обещал, и от Миши Ильяшева, а также от Эммы, Люси Ивановой, Тамары Артемьевой и Бебы, но эти карточки достать труднее.
Завтра у меня геометрия. И потом останутся только два испытания. Анатомия и физика. Анатомии я не боюсь, а физику боюсь очень. На физику только 2 дня. Это очень мало. И еще что плохо — на физику нашей группе приходить к 9-ти часам утра. Физик тогда совсем свежий и очень требователен. А II гр[уппе] лучше. Он уже устает и дремлет. Отвечать тогда легко.
А Вовка хороший мальчишка, ей Богу, хороший. Если б он был председателем в 9-ом классе. Но нет, это только мечты. Он, наверно, теперь и думать не хочет об этом. Ну, да его дело.
Вот где я чувствую себя как рыба в воде. Это в Вовкиной семье, всегда, после того, как я побываю у них, я чувствую себя так бодро, так хорошо, и жизненный поток для меня — ручеек по колено.
Когда кончилась консультация по алгебре, ребята столпились вокруг Веры Никитичны. Вова и другие мальчишки стояли у окна. Я подошла к доске, прислонилась, окликнула Вову, он живо обернулся и подошел
ко мне, с ним и Леня.
— Ты решал задачи по алгебре?
— Нет, не решал, не хочется.
— Слушай, давай порешаем немножко.
— Ой, Лена, мне так не хочется.
— Знаешь, Вова, — говорю я, пачкая мелом доску, — я совсем забыла, как решаются некоторые задачи. Я завтра могу срезаться на этом.
— Ну, что ты, завтра же будут легкие задачи.
