Парень в коломянковых штанах прищурился, привалился к машине.
Буфетчик сосчитал деньги, половину отдал парню, другую половину запихал себе в карман, потом осторожно протянул Ступаку документы.
— Фамилию владельца сам проставишь, — небрежно процедил парень, и вдруг глаза его расширились; он дернул себя за ворот, словно ему сдавило горло…
Из кустов вышел капитан:
— Спокойно…
Пальцы буфетчика забегали по лацкану пиджака. Казалось, он бросится сейчас на капитана и вонзит в руку, зажавшую оружие, свои крепкие лошадиные зубы.
Вокруг машины уже стояли милиционеры.
Лейтенант Рукавичкин взял у Ступака документы, передал их капитану.
Ступак зарычал, глаза его сощурились, стали маленькими, как у дерущейся кошки. Когда лейтенант приказал буфетчику встать и начал вытаскивать у него из кармана деньги, Ступак вдруг сжался, резко толкнул буфетчика на лейтенанта и прыгнул в овраг.
Ломая кусты, Ступак спустился на дно оврага, подбежал к месту, где стоял мотоцикл… Но если бы он там и оказался, Ступаку не удалось бы его завести. На спину ему прыгнул Константин Иванович. Ступак стряхнул его с себя на землю, размахнулся здоровенным волосатым кулаком… но не ударил. Запястье его схватила другая рука, еще более сильная, и прямо в лицо ткнулся черный ствол пистолета.
— Хватит, Ступак, вставайте!
Лейтенант Рукавичкин стоял над ним, широко расставив ноги. Гимнастерка не скрывала узловатых мускулов, которые сделали широкие плечи лейтенанта покатыми, как у борца. Лицо побледнело, желваки не вздувались на скулах, но и без них было ясно, — характер у Рукавичкина решительный и неустрашимый.
— Вы хорошо бегаете, Ступак, — усмехнулся капитан, когда лейтенант и Константин Иванович привели беглеца к машине. — Вам бы спортом заниматься, а не машины воровать… Рукавичкин, — повернулся он к лейтенанту, — выедете с ними на проселочную дорогу, это близко… «Овраг разъяренных змей», — усмехнулся он. — Пересядете в оперативную машину, мою оставьте… Мы пешком. Вам вести придется, — подошел он к Константину Ивановичу. — Да, кстати, возьмите свою одежду…
Милиционер Василий, который привел ребят в отделение, подал Константину Ивановичу узел с одеждой и номером машины.
Через несколько минут машина, пригибая кусты, медленно тронулась по старому следу.
— Пойдемте, — кивнул капитан оставшемуся с ним милиционеру. — Нам еще в поселок зайти нужно…
— А мотоцикл-то! — раздалось вдруг из кустов.
Ива и Валерка, исцарапанные, смотрели на капитана, раздвинув ветки. Вылезать совсем они боялись, потому что лицо капитана стало строгим.
— А ну, вылезайте!.. Я вам что велел делать?
— Так мотоцикл же…
— Какой мотоцикл?..
— Ну тот, Ступаков…
— Идемте, мы вам покажем, — Ива потащил Валерку за рубаху, и они начали спускаться. Капитан и милиционер лезли за ними.
Остановились на том месте, где Ступак повалил Константина Ивановича.
— Вот здесь у него мотоцикл стоял, а мы его дальше перекатили.
Мотоцикл вытащили из кустов. Капитан попробовал завести его. Он заработал с одного нажима.
— Хорошая машина. — Капитан посмотрел на ребят; глаза его уже не были сердитыми, а голос все же не изменился. — Все равно, вы нарушили приказ!
— Шустрые ребята, — примирительно прогудел милиционер Василий, — уж больно вы с ними строго, товарищ капитан.
Капитан велел ему идти к машинам.
— Я этих следопытов домой доставлю… Скажите там, чтобы моя машина в поселок подошла. Какой номер дачи? — спросил он у ребят.
— Восемнадцать, товарищ капитан! — по-военному ответил Валерка.
На крыльце дачи стояли бабушка и Марина.
— Заблудились, — вздыхала бабушка. — Пропадут ведь мальчишки…
— Придут, — утешала ее Марина. — Никуда они не денутся… — А сама тревожно поглядывала на лес.
С моря поднимался розовый пар. Солнце уже село.
Калитка отворилась. В нее поспешно вошла мать Яшки.
— Я вам говорила, что ваши ребята милицией кончат! — заявила она злорадно. — Вот полюбуйтесь!..
При слове «милиция» бабушка села на крыльцо. Марина рванулась к отворенной калитке. На улице у дачи стоял мотоцикл. Капитан, легонько подтолкнув ребят, вошел вслед за ними в палисадник.
— Здравствуйте, — улыбнулся он Марине.
Марина прижала к себе мальчишек.
— Что они натворили?
— У-у… такие дела!.. Хорошие ребята… Только пусть они сейчас идут ужинать, у них, наверно, животы подвело.
Ребята сидели за столом, с аппетитом ели подогретые бабушкой щи.
— Я весь день разогреваю, жду обедать, — приговаривала бабушка, подсовывая ребятам хлеб с маслом. Губы у нее подрагивали. — А они вон что… И не побоялись?..
Глаза у ребят слипались. Сквозь дрему они слышали, как капитан разговаривал на крыльце с Мариной. Иногда в разговор вклинивались визгливые восклицания Яшкиной матери.
— Терзайся, — проворчал Ива, — твоего любезного Сергей Петровича к ногтю!..
Загудела машина.
Марина ввела в комнату капитана.
— Ну, следопыты, до свидания! — капитан протянул ребятам руку, потом засмеялся и сказал Марине: — А все-таки найдут они этот муравьиный олеум.
— Только не теперь, — вмешалась бабушка. — Я их из дома не выпущу…
— Зачем же так строго?..
— Чего найдут?.. Какой олеум? — спросила Марина.
Валерка посмотрел на Иву. Тот наклонил голову.
— Ну, такой муравьиный продукт… — сказал он, — масло.
Капитан засмеялся еще громче.
Марина покачала головой.
— Ивка, Ивка…
А Валерка подумал: «Наверно, у каждого человека есть свой маленький недостаток».
Ребята проводили капитана до самой калитки.
С моря уже поднялся туман. Он висел близко, у самой деревянной лестницы, и был похож на
