— Белые женщины... Боже мой... — пробормотал Белов, — кажется, у меня белая горячка! Я читал где- то, что она именно так начинается... Во всяком случае, что-то похожее... Или я все перепутал?..
Он старательно пытался объехать белые фигуры, то и дело в каждой из них узнавая Анну, Юлю, Юлиану. Теперь он уже не знал, которая из них она на самом деле. Вот, кажется именно эта! Она одна в темноте, она бежит впереди... Он резко развернулся, залез колесом на тротуар, чуть не зацепил крылом каменную цветочницу и поехал следом за ней. Она была в белой рубашке, как тогда, когда он впервые увидел ее на дороге. Он бросился догонять ее, она очень медленно двигалась перед машиной, плавно, почти не касаясь ногами земли, но почему-то расстояние между ними постепенно увеличивалось. Вдруг она исчезла за каким-то поворотом, он рванулся туда, громыхнул по какой-то яме, и снова увидел ее... Она стояла посреди дороги прямо перед ним. Он резко затормозил, зажмурил глаза от страха, что снова сбил ее. А когда открыл их, увидел вдруг, что она стала совсем прозрачной. То ли от нее, то ли еще откуда-то веяло мертвящим холодом. Анна, словно снегурочка из сказки, таяла прямо перед глазами, будто была из льда...
Вот все исчезло, белый вихрь закружил так, что машину подхватило в воздух и понесло куда-то... Удар, колеса коснулись дороги, со странным скрежетом машина медленно покатилась дальше. И вдруг Анна возникла сзади... Белов увидел ее отражение в зеркальце... Кажется, теперь она бежала за его машиной, протягивала руки, что-то кричала в след, но все больше отставала и в конце концов совсем потерялась из виду...
Вдруг Белова осенила внезапная мысль, вспыхнувшая словно яркое пламя в его окончательно помутившиемся сознании.
— Я должен сжечь этот проклятый особняк, сжечь к чертовой матери, чтобы не осталось от него ничего, кроме горстки пепла! И этот мерзкий дом с привидениями, его тоже надо сжечь! Тогда наступит конец и ее, и моим мучениям! Призрак исчезнет, все призраки исчезнут! Священный огонь поглотит все, и наступит желанная свобода!
Теперь оставалось только одно — добраться до этого особняка! Он ведь был там, он прекрасно знал дорогу туда! Кажется, надо опять развернуться... Снова — легкий удар, но движение все же продолжалось. Правда, это было очень странное движение в неизвестном направлении. Белов совсем потерял ориентацию и не понимал, куда он едет, но он упрямо продолжал двигаться, почти на ощупь, словно с завязанными глазами, в полной темноте...
Митя уверенно управлял джипом, вглядываясь в темноту улиц. Вот впереди за углом мелькнула фигура гаишника, дежурившего в ночь в надежде на легкий заработок. Митя успел сбавить скорость и оставил одинокого блюстителя порядка с пустым карманом. Тот проводил его явно недовольным взглядом, но придраться было не к чему.
Джек, сидевший рядом с Митей, пропел изрядно фальшивя.
— Не узнаю теперь я сам себя, не узнаю Евгения Кострова! Не тот я стал теперь...
— Это уж точно, — проворчал Митя.
— Куда, куда, куда вы удалились весны моей зла-атые дни! Куда умчались дни лихих забав! — продолжал голосить Джек, пропустив мимо ушей митину реплику. — Куда умчались вы, ах — ах, ах — ах! Но все же, Митя, ты не прав!
— Да уж конечно, — усмехнулся Митя. — Я, может, и не прав, но ты, как погляжу, настолько обленился, погрязнув в личной жизни, что толку от тебя теперь никакого!
— Он давно мышей не ловит, усмехается в усы!.. — снова запел Джек, лихо подправив пальцами несуществующие усы. — Ах, я совсем забыл, что так давно уже их сбрил! — с нарочитым удивлением воскликнул он.
— Вижу, придется мне больше не полагаться на твою интуицию, а использовать только свой личный профессиональный опыт! — вздохнул Митя. — Кстати, как ты думаешь, Джек? Может быть, он отправился во владения Анны?
— Что-то в этом есть, — ответил Джек, — но не думаю, что в том состоянии, которое описала нам Ирина, он сумеет добраться туда... Но что-то в этом есть... — задумчиво повторил он.
— Ну, и куда же мне ехать? — оживился Митя.
Но Джек вдруг замолчал, закрыл глаза, внезапно погрузившись в состояние транса...
В это время в машине зазвонил радиотелефон.
— Какие будут указания, Евгений Борисович? — спросил голос Николая.
— Пока никаких, кроме старых. Искать жигули...
— Да мы уже все прочесали! Нигде его нет! Может, он вообще из Москвы уехал?
— Все может быть... — Митя заметил, что Джек чуть шевельнулся, дрогнули веки, глаза стали медленно приоткрываться. — Знаешь, Коля, давай выйдем на связь еще минут через пять. Возможно, что-нибудь к этому времени и определится. А пока продолжайте искать...
Анна проснулась в предутренних сумерках. Было тихо, только изредка доносились с улицы звуки проезжающих машин. Она не могла понять, что ее разбудило, села в постели, огляделась и вдруг поняла, что ее разбудило ощущение внезапного одиночества. Это ощущение было очень острым и ясным, оно словно пронзило током и осталось где-то глубоко внутри. Она была одна, в данный момент, сейчас, среди развалин сна, в холодной утренней мгле... Из обломков сна, из каждой щели в пустой квартире выползал вчерашний день, а следом за ним — все прежние дни, когда на нее накатилось это странное, ужасное, дурацкое затмение... Как же это могло случиться? Что же это было с ней такое? Откуда взялся этот липкий, противный туман, окутавший ее чувства, разум, погрузивший ее в безвольное оцепенение одиночества, которое она ощутила по-настоящему ясно только сейчас? Леонида не было в доме, Анна знала, что его нет, нет с тех пор, как он уехал, еще днем, когда в последний раз позвал ее с собой, а она отказалась... И он уехал, совсем, может быть, навсегда, он ушел от нее, от ее безмолвия, бесчувствия, от вязкого тумана, в который она с каждым днем все больше затягивала его, от бесконечного блуждания по темному лабиринту, вместе и врозь... Он не выдержал всего это бесконечного маразма, всего этого идиотизма, он устал жить с женщиной, которая не видит вокруг ничего, кроме своих дурацких видений, не чувствует ничего, кроме собственных эгоистических угрызений совести! А теперь, когда наступила ясность, следом за ней пришло настоящее отчаяние. И Анна, с трудом справляясь с мыслями, стремительно проносящимися в ее сознании, с беспорядочным потоком мгновенно осознаваемых истин, упрямо повторяла про себя: зачем я его так мучила? Что хотела доказать? И кому? Если самой себе, то что? Что его любви и терпению нет предела? Господи, какой отвратительный, тупой эгоизм! Сама своей беспросветной глупостью довела до того, что осталась одна! И поделом мне! Но где Леня? Его нет дома, он просто исчез, исчез из ее жизни! А что, если с ним что-то случилось?
Вся путаница мгновенно улетучилась из ее головы и осталось только одно... Лишь бы ничего не случилось!..
С этой мыслью она стала метаться по квартире, пытаясь найти записку, какую-то оставленную вещь, знак, след... Но ничего, ничего не было! Где Леня? Хоть бы он вернулся, или позвонил... Лишь бы ничего не случилось! Пусть лучше он пойдет к другой женщине, пусть изменит, забудет, только бы с ним ничего не случилось!
Она подошла к окну, стала смотреть вниз, на пустую полутемную улицу, какие-то машины проезжали мимо, но ни одна не сворачивала во двор... Она вслушивалась в шорохи на лестнице, кажется, ехал лифт, где-то хлопнула дверь, опять тишина... Звенящая ясностью тишина. Как же это могло случиться? Почему она дала ему уехать?! Почему не удержала его, не повисла у него на шее, не бросилась перед ним на колени, на полу, у двери... Почему она ничего не сделала, чтобы его остановить?! Как случилось, что она его потеряла? И где теперь его искать? Искать, чтобы вернуть? Нет, просто чтобы найти, чтобы знать, что он жив, здоров, что с ним все в порядке! А что потом? Это не важно, что будет, то и будет, но только бы узнать, хоть что-то узнать про него! Ведь он мог поехать к друзьям, к Джеку, или к Мите... Может быть, он там и есть, как же она сразу не догадалась! Правда, звонить в такое время... Что же делать? А вдруг он не у них? И не у женщины? Один... бродит где-то, или носится по городу на машине... Или едет по тому шоссе, где когда-то ее подобрал... Может быть, теперь он гоняется за тенью, ищет на дороге призрак? Один, в пустоте, в холодной и вязкой предутренней мгле... Предутренней мгле... Нет, я должна найти его!
