Прошло 2 месяца, грянули морозы, дорога заледенела и, запрягши лошадку в сани, наш еврей отправился к своему знакомому забирать драгоценный товар. Каково же было его удивление, когда он оказался в нужном месте в самый разгар траурных дней. Знакомый его еврей скоропостижно скончался. Его вдова оплакивала его, и деревня была облечена трауром.
Что ж, несмотря на то, что ему было неприятно тревожить вдову в такие тяжелые для нее минуты, но свою семью тоже надо кормить и возвращаться домой надо поскорее, время не ждет. Поэтому он все-таки пересилил свои сомнения и обратился к несчастной женщине со скромной просьбой: «Пожалуйста, можно я заберу свой мед из твоего сарая?»
– Какой мед? – спросила вдова.
– Ну, как какой? Я тут был и оставил свои бочки с медом.
– Так ведь и мой муж торговал медом. У нас всегда в сарае много бочек. Откуда же я знаю, какие из них твои, а какие наши. Расписка у тебя есть?
– Нет расписки – сказал еврей. – Как-то я не думал, что понадобится.
– Нет расписки – нет меда.
– Как так, нет расписки – нет меда? Это же мой мед. Я же знаю, что это мой мед!
– Нет расписки – нет меда. Может, ты вор и хочешь обокрасть меня и мою семью в самые тяжелые для меня дни.
– Что ж, пойдем к раву – сказал еврей.
– Пойдем к раву – сказала вдова. И они пошли к раву.
Рав выслушал обе тяжущиеся стороны и спросил: «Расписка есть?»
«Расписки нет». «Нет расписки – нет меда».
Наш еврей был обескуражен, но не отчаялся. Он подумал и пошел к другому раву.
Другой рав задал только один вопрос: «Есть расписка?»
«Нет расписки».
«Нет расписки – нет меда».
Еврей, казалось, попал в непроходимый тупик, но он не мог поверить, что на Небесах не предусмотрен какой-то закон, который поможет раввину, не этому, так второму, третьему, пятому, вынести правильное решение. «Ведь я-то знаю, что это мой мед» – думал бедняга про себя: «Значит Тора, „Тора истины“[11], должна меня поддержать!»
Еврей забыл покой. Он объезжал город за городом, местечко за местечком, чтобы выяснить, кто тут прав. И все раввины, все знатоки еврейской традиции, говорили ему одно и то же: «Нет расписки – нет меда».
В своих странствиях еврей добрался до Межрича[12]. В этом городе жил большой праведник раби Дов Бер, Магид из Межрича
Он был учеником основателя хасидизма[13] раби Исраэля Баал Шем Това, и, следовательно, учителем основателя хасидизма Хабад[14] раби Шнеур Залмана. Он пришел к нему и сказал так: «Говорят, что Вы – большой знаток Торы. Я вас умоляю, ответьте мне на вопрос…»
Дальше он описал ситуацию и спросил, чей мед? Магид выслушал и задал вопрос. Догадайтесь, какой.
– У тебя есть расписка?
– Нет расписки.
– Нет расписки – нет меда – сказал Магид и развел руками.
Еврей уже хотел подняться и удалиться в отчаянии, но Магид остановил его:
– Постой. Я хочу рассказать тебе одну историю.
Давным-давно жили-были два друга-приятеля, и подумалось им как-то: «Мы оба с тобой люди небогатые, давай поможем друг другу: сложим наши деньги и откроем какой-нибудь совместный бизнес».
Что ж, сказано-сделано. Они попробовали, и бизнес начал преуспевать. Два не очень обеспеченных человека постепенно начали богатеть, их дела шли в гору. И вот однажды один из них поехал разведать рынок и спрос, а другой остался дома сторожить общую кассу. И чем больше он вглядывался в эту общую кассу, чем больше он смотрел на ассигнации, на монеты, тем больше сердце его разгоралось стремлением заполучить все это в собственный карман.
И вот, не в силах справиться с соблазном, он украл все деньги и уехал в неизвестном направлении. Второй же друг вернулся и не нашел ни своего товарища, ни своих денег. Поиски не принесли никаких плодов, и он так и остался бедняком. Расправиться с долгами ему не удалось, поэтому жизнь его прошла в нищете, и вскоре он умер.
Попав на Небесный суд, он заслужил довольно неплохую долю. И так было до тех пор, пока не умер его второй товарищ и тоже не предстал перед Высшим судом. Вот ему-то пришлось не сладко. Его хотели приговорить к совсем не хорошим вещам за то, что он поступил так несправедливо со своим компаньоном и нарушил одну из самых страшных заповедей – запрет воровства. Но вдруг душа его бывшего друга предстала перед Небесными судьями и стала заступаться за виновного.
– Чтобы разрешить проблему, Я должен поставить вас вновь в состояние испытания – сказал Вс- вышний. – Вы должны будете вернуться на землю, но на этот раз тот, который украл, должен отдать!
– И что ты думаешь – спросил Магид – так оно и случилось. Обе эти души оделись в новые тела и встретились вновь. А теперь слушай. Тот, у кого украли, это был торговец медом, который скончался недавно. А вор – это ты! И знай, что стоимость твоего меда равна тем деньгам, которые ты украл в прошлой жизни. Иди и знай: Тора – «Тора истины».
– «Тора истины»! У меня больше нет меда! – закричал еврей с совсем другими интонациями.
Он вышел на улицу, вздохнул полной грудью и понял: «Наконец-то я прощен. Теперь вся жизнь пойдет по-новому!»
Вот так происходит и с каждым из нас. Конечно, не стоит думать, что все мы были когда- то ворами, взяточниками, прелюбодеями и т. д. и т. п. Не дай Б-г! Но, тем не менее, каждый из нас должен исправить что-то из собственного прошлого. Что-то, что, если и не нарушено, то, по крайней мере, не доделано нами в прошлый раз.
Глава 3. Полемика с Высоцким
Завершая наш предварительный разговор о теории реинкарнации (на иврите это называется «гилгулим»[15]), давайте вспомним, что по этому поводу пел Владимир Высоцкий в написанной им в 1969 году знаменитой «Песенке о переселении душ».
Приглядимся к отдельным ее фразам и строфам.
На самом деле религию эту придумали вовсе не индусы. Это – исконное еврейское понятие, рассмотренное в сочинениях наших мудрецов, глубоко раскрытое в кабале и являющееся незаменимым в объяснении Высшей справедливости, присущей нашему миру.
Из этих строк следует, что предыдущая жизнь определяет последующую, но последующая уже не определяет ничего. Она является итогом прошлой, неправильной жизни и своего рода наказанием за нее. «Останешься свиньею» – это значит: не сможешь измениться, использовать свободу выбора для превращения новой жизни в трамплин для новых достижений. А это в корне противоречит еврейскому подходу, который гласит, что новое воплощение – это всегда и новый шанс.
Интересно, кстати, а прав ли Высоцкий в своем предположении, что душа человека может в новой жизни облечься в тело животного. Об этом говорят нам не только упомянутые выше строки, но и следующие:
