Самые яркие часто происходят не за счет вовлечения в литературу нового материала, не за счет изобретения новых идей, а за счет использования эстетических ресурсов, разработанных в литературе «мэйнстрима». Для демонстрации этого можно было бы воспользоваться списком лучших русскоязычных фантастических романов нулевых годов, составленным критиком Василием Владимирским. Разумеется, этот список отражает вкусы составителя, но стоит согласиться, что в него попали самые, по крайней мере, резонансные вещи десятилетия.
Итак, в нем мы находим роман Ольги Славниковой «2017».
Произведение заставило о себе говорить в кругах даже далеких от фэндома. И не удивительно, поскольку Ольга Славникова – может быть, лучший стилист в современной русской литературе.
Вот только фантастический элемент в этом романе играет сравнительно подчиненную роль. Ничто не мешает включить этот роман в «мэйнстрим».
Несколько лучше с собственно фантастической составляющей в «Сердце Пармы» Алексея Иванова – писателя-краеве-да, заставившего всю образованную Россию вспомнить об истории Урала. Когда-то Алексей Иванов писал действительно фантастические произведения («Земля сортировочная»), однако все его последние романы – вполне «мэйнстримовские». «Сердце Пармы» – символическая поэма об истории пермского края, служащая, кроме прочего, еще и чем-то вроде жестом прощания Алексея Ивнова с фантастикой. Через «Сердце Пармы» Иванов ушел в иные жанры.
И наконец, рейтинг Владимирского открывается «ЖД» Дмитрия Быкова – известнейшего литератора, филолога, поэта, публициста, телеведущего – кого угодно, однако при всей многогранности деятельности Быкова, кажется, никому в голову еще не приходило называть его фантастом.
Три этих романа – действительно яркие литературные события, но они настолько близко подходят к жанровым границам фантастики, настолько тесными узами связаны с «боллитрой», что в рейтинге Владимирского они выглядят немного инородными телами.
Ценители изящной словесности, в прошлом сожалевшие, что фантастика сидит в «низкопробном» гетто, могут возрадоваться, а любители традиционной фантастики – задуматься: получается, что фантастика развивается за счет того, что перестает быть фантастикой?
И хотелось бы сказать еще об одном ярком явлении, не вошедшем в рейтинг Владимирского, – о творчестве Андрея Хуснутдинова. Этот писатель обратил на себя внимание прежде всего потому, что стал, вроде бы находясь в пространстве фантастики, возрождать эстетику абсурда, пик моды на которую приходился на конец 80-х годов – когда советская литература прощалась с соцреализмом, когда издавали Кафку и Хармса.
Все это – красоты стиля, отклонения от рациональности, символика и притчевость – конечно, может иметь место в фантастической литературе, может даже играть роль ее инструмента, но не может становиться эстетическим ядром произведения, претендующего позиционировать себя как фантастическое. Для писателей – Славниковой, Быкова, Хуснутдинова – это вообще не проблемы, они не обязаны думать о жанровых границах. Для поклонников фантастики, заботящихся о ней как о специфическом явлении культуры, – это повод почесать затылок.
Впрочем, в рейтинге Василия Владимирского имеются и другие произведения, относительно жанровой принадлежности которых сомнений гораздо меньше. Самое интеллектуальное из них – несомненно, «Vita Nostra» Марины и Сергея Дяченко. Это грандиозная, шокирующая мистерия об образовании. Можно сказать, наш ответ на «Алмазный мир» Нила Стивенсона (тоже потрясающий роман, вся интрига которого разворачивается вокруг – кто не читал – не поверит! – вокруг новейшего учебника).
Марина и Сергей Дяченко – вообще украшение нашей фантастики. Их лучшие романы – такие как «Пещера», «Пандем», «Армагеддом», «Долина совести» сделали бы честь любой национальной литературе. В них сочетаются философичность, глубина, масштабность моральной проблематики, захватывающие воображение фантастические коллизии и редкое умение нажать на самую болезненную точку в читательском подсознании. Один из соавторов этих произведений – по образованию психиатр, и, возможно, это является одним из объяснений того, почему романы Дяченко производят порою такое сильное впечатление.
Прибавим к этому еще и лучшие произведения Андрея Валентинова.
Можно сказать, украинские авторы спасают честь русской фантастики.
Дальше следовало бы написать: «извините, если кого-то не назвал», – но, вместо того, чтобы извиняться, я просто отошлю всех желающих к книге Дмитрия Володихина «Интеллектуальная фантастика», в которой перечислены почти все самые яркие имена и произведения русской фантастической литературы последних лет.
Так, спрашивается, чего же еще надо? Кроме того, что хотелось бы, чтобы талантливых произведений было бы больше, а посредственных меньше?
И тут мы подходим к главному. Есть одно существенное отличие между «Ложной слепотой» и лучшими произведениями современной русскоязычной фантастики.
Проблематику сознания Уоттс придумал не сам. Он заимствовал ее из философских дискуссий, которые он прочел и понял.
А наш автор, если начинает задумываться о судьбах мира, ставить сложные вопросы, обдумывает все с нуля. Он думает самостоятельно и свободно, не пытаясь опереться на авторитеты и достижения других, на вычитанное в книгах. В фантастике царит «интеллектуальное чучхе» – опора на собственные силы.
Конечно, самостоятельное и свободное мышление – это замечательно. И все же хотелось бы, чтобы хотя бы иногда писатели не пренебрегали интеллектуальными открытиями, сделанными другими. Попросту говоря, чтобы наши авторы, как научные фантасты прошлого и позапрошлого веков, интересовались бы науками, иногда выступали в роли их популяризаторов, превращая проблемы и перспективы человеческого познания в образы и коллизии своих произведений. Не всё же решать мировые проблемы самопальным способом – иногда стоит посмотреть, что о них думают в профессиональных сообществах. Тем более что сегодня наш кругозор расширился, и писатель – если только захочет – может обращаться не только к традиционным для НФ физике, биологии и технике, но гуманитарным дисциплинам: философии, социологии, религиоведению, экономике… Ну и всевозможные ответвления компьютерных наук тоже не надо забывать. Та же близкая Сергею Дяченко психиатрия – сколько сюжетов в себе таит!
Вокруг нас имеется множества наук, учений, идеологий, где многие важнейшие вопросы, заботящие писателей, уже продуманы, упакованы в концепции, в фантастические прожекты и причудливые прогнозы. Почему бы не использовать культурное богатство человечества?
Когда российский фантаст берется за политику – его, если грубо упростить, ведет всенародное раздражение натовскими бомбардировками Югославии… Это раздражение породило целое направление политизированной фантастики – от «Войны за Асгард» Кирилла Бенедиктова до «Райской машины» Михаила Успенского, и даже Леонид Каганов, писатель ироничный и фактически подростковый, отдал ему дань в рассказе «Черная кровь Трансильвании». Но ведь любая газета, призвав на помощь каких-нибудь «экспертов Института Европы», сможет поговорить о проблемах Югославии и Ирака точнее, толковее и более по делу.
Чтобы оказаться нужнее читателю, чем утренние газеты, фантасты должны подняться до более масштабного взгляда на проблему, взглянуть в будущее подальше, использовать теоретический инструментарий поизощреннее. Мировая политическая мысль наработала много весьма тонких концепций, которые остаются вне поля зрения наших газет. Партисипаторная демократия, аудиторная демократия, адхократия… Если вы об этом еще не слыхали – это недоработка писателей-фантастов. Когда-то, например, именно из научно-фантастических произведений подростки раньше чем из учебников узнавали, что электро-магнитное взаимодействие не сводится (но может свестись) к гравитационному.
Если не нравится политология – есть старая добрая физика, с теорией суперструн, квантовой гравитацией… Есть философия, есть психология, есть экономика, есть биотехнологии с нейрокибернетикой… Есть ведь еще и не военная техника на худой конец….
Неразгаданные тайны экономики привели к распаду СССР, но, при всей травматичности этого события, писатели социальными и экономическими науками не заинтересовались. Писатели предпочитают мечтать о том, как бы ловчее сбивать бомбардировщики НАТО. Почему-то бомбардировщики нас больше волнуют. Единственную попытку поразмышлять на эту тему я увидел в предисловиях Сергея Переслегина к томам собрания сочинения Стругацких (переизданы в книге Переслегина «Возвращение к звездам»), где автор
