жизни народов Европы и Америки. Об этом открыто также заявила французская «Фигаро». Появились статьи, в которых говорилось о возможности использования иранских войск для подобного захвата. В обстановке подобных угроз со стороны империалистических монополий в адрес арабов израильская военщина начала всерьез подумывать о новой военной кампании против арабов.
В таких условиях государственный секретарь США Киссинджер начал свой новый раунд в арабских странах.
Позиция арабов на любых переговорах оказалась бы сильней, если бы они могли противопоставить противнику свое единство и опирались на Советский Союз. Весь арабский мир выражал надежду, что АРЕ нормализует свои отношения с Советским Союзом.
Соглашение о втором «разводе войск», заключенное 1 сентября 1975 года, вызвало резкое осуждение арабской общественности. Оно не затрагивало вопросы освобождения Голанских высот и Западного берега реки Иордан, обходило молчанием палестинскую проблему, то есть носило фактически сепаратный характер. Однако даже и после выполнения решений этого соглашения за Израилем должно оставаться 87,5 процента площади Синая. В одном из пунктов соглашения содержался опасный элемент, еще более осложнивший положение на Ближнем Востоке. В нем говорилось о привлечении американских специалистов к наблюдению за прекращением огня. Они должны были обслуживать станции раннего обнаружения и предупреждения на Синае.
Израиль давал обязательство передать Египту нефтяные месторождения в Абу-Рудайсе, а египетским войскам разрешалось на 10 миль продвинуться к востоку на своей территории, оккупированной израильтянами. Однако Израиль сохранил за собой плацдармы в восточной части проходов Митла и Гиди, и его судам разрешалось провозить невоенные грузы по Суэцкому каналу. Стороны взяли на себя обязательство не прибегать к угрозе применения силы и военной блокады. Египет, таким образом, уже тогда фактически был выведен из борьбы.
Одновременно с заключением этого соглашения США увеличили помощь Израилю, гарантировав ему поставки самого современного вооружения.
В этот период особенно усилились нападки на прогрессивные реформы, осуществленные при Насере. Еще в январе 1970 года совет директоров Союза промышленности поставил вопрос о желательности поощрения деятельности частного капитала. В сентябре 1971 года президент Садат издал декрет «О привлечении арабского капитала в свободные зоны Египта». Вскоре после этого создается Международный арабский банк по внешней торговле и развитию в целях привлечения иностранного капитала в страну.
Затем были назначены правительственная комиссия по пересмотру основ египетской экономики и подкомиссия по выявлению «убыточных предприятий» госсектора.
Впоследствии стало ясно, что вышеупомянутая подкомиссия занималась, по сути дела, определением очередности возвращения предприятий госсектора их прежним хозяевам. После Октябрьской войны 1973 года о передаче предприятий в частные руки стали открыто говорить на заседании Национального собрания, в печати.
Египетское руководство открыто заявляло, что программные документы июльской революции, разработанные при Насере, якобы «устарели». 18 апреля 1974 года на совместном заседании членов ЦК АСС и депутатов Национального собрания А. Садат изложил так называемый «Октябрьский рабочий документ». В пространной речи президент заявил, что «египтяне являются народом древней культуры, ворота которого открыты перед мировой цивилизацией, который далек от предрассудков, чужд формализму, взаимной ненависти, кровопролитию».
Немногие догадывались тогда, о каких «воротах» говорил президент. Ведь в том же «Октябрьском документе» было сказано, что госсектор сыграл решающую роль в осуществлении экономического противостояния в период между поражениями 1967 года и подготовкой к Октябрьским сражениям…
Но египетская реакция поняла сигнал сразу. Тем более что Садат недвусмысленно дал понять, что необходимо продолжить работу по передаче ряда государственных предприятий в частные руки. Уже на этом же заседании ряд депутатов Национального собрания выступил с предложениями о распродаже акций госсектора египетским в иностранным капиталистам… Затем эстафету приняла печать. Страницы египетских газет и журналов были отданы «профессорам»-реакционерам и продажным журналистам типа братьев Аминов и Аниса Мансура. Они развернули широкую атаку и против насеровских реформ, называя национализацию «грабежом и воровством имущества честных людей». Впрочем, президент Садат опасался открыто порвать со словом «социализм». Поэтому как в его выступлениях, так и в печати говорилось время от времени лишь о необходимости «очистить» социализм от ошибок прошлого периода, гарантировать «законность» и «демократию». О необходимости «защитить социализм» говорилось и в «Октябрьском документе».
В сентябре 1975 года, когда арабские народы отмечали пятую годовщину со дня смерти Насера, президент Садат выступил с речью, в которой извращалась суть советско-египетских отношений, умалялась военная помощь, которую оказал СССР Египту в дни Октябрьской войны 1973 года. Он говорил, что в Египте есть люди, которые «пытаются превратить Насера в своего кумира, а себя в жрецов этого кумира».
«Я жил рядом с Насером и принимал участие вместе с ним в делах я заверяю, что Насер вовсе не помышлял делать из себя идола под видом насеризма, — сказал А. Садат. — Насер был просто человеком со своими достоинствами, недостатками и ошибками…» Далее президент посвятил свою речь в основном «ошибкам». Одной из таких ошибок было, по мнению президента, то, что Насер позволил марксистам «оснастить Национальную хартию марксизмом, а потому хартия приняла форму марксистской идеологии, хотя сам Насер не являлся марксистом».
Это высказывание президента Садата представляется особенно важным, так как речь идет о Национальной хартии, о том самом документе, который впервые в истории страны гарантировал египетским трудящимся участие в выборных органах государственной власти. Таким образом, президент Садат, выступающий под флагом демократизации, в данном случае критиковал документ, гарантирующий демократические права большей части египетского общества — рабочим и крестьянам. «Демократизация» же, о которой так много говорил Садат, направлена на то, чтобы вернуть привилегии социальным слоям, отстраненным от политической жизни страны при Насере.
В статье, опубликованной в газете «Аль-Ахрам», говорилось о необходимости переустройства социально-экономической структуры Египта таким образом, чтобы сделать его «безопасным» для реакционных арабских режимов и их покровителей — США, которые «тоже обещают помощь» экономическому развитию Египта, если там не будет революционного режима. «Садат, — писала газета, — смотрит вдаль и видит перспективу роста арабского капитала». «Раньше, — продолжает она, — национальные капиталисты игнорировались и третировались, им не доверяли, не давали возможности высказаться в отличие от рабочих и крестьян, а потому они удалились в тень… Садат же хочет вытащить национальную буржуазию на свет божий, дать ей работу и достойную роль наряду с иностранным капиталом».
Некто Гамаль аль-Назир в статье «Кого мы поощряем, лентяев или старательных?», опубликованной в «Аль-Ахрам», призывал отменить правительственную дотацию на товары народного потребления, поскольку она «способствует увеличению потребления хлеба и ситца» и «поощряет лентяев»!
Автор книги «Я говорю султану…» (имеется в виду Садат, к которому непосредственно обращается автор) И. Абдо вопрошает: «Как же мы жили 20 лет в таком обществе, где вождей и королей арабского мира поносили по радио, где ссорились с Америкой и ругали ее, несмотря на то, что США являются хозяином положения на Ближнем Востоке и покровителем Израиля?»
«Конечно, — уверяет Абдо, — нахождение у власти нового султана (Садата) — это гарантия для деятельности местного и иностранного капитала, но что будет после Садата? А если после Садата придет другой бенбаши (майор. — А. А.), который конфискует капиталы, владения и магазины или секвеструет их под предлогом необходимости проведения социальных преобразований и неизбежности социалистического пути развития, ликвидации империализма и реакции, эксплуататорского капитала, тогда что нам делать?»
«Вы, господин президент, взяли в свои руки власть после смерти Г. А. Насера и унаследовали правительство, засоренное людьми, приученными к экономической политике, не сообразующейся с политикой либерализации. Поставьте на их место доверенных лиц! Порвите с прошлым! Мы этого долго ждали…»
