Тяжелый, слегка металлический запах свежей крови, которую принес от скотобоен слабый бриз. Запах мокрой пеньки и швартовых канатов, парусов множества грузовых барж, застрявших во льдах. Едкий запах торфяных очагов в домах. Тысячи историй о жизни города рассказали эти запахи.
Стоявший над Фальрахом тролль поднял булаву.
— Пока что мое сердце тебе не принадлежит, — выдавил эльф.
Он уперся ладонями в мокрую мостовую и поднялся. С трудом встал на ноги. Голова кружилась.
Тролль не опустил оружия. Нерешительно взглянул на Далмага.
— Оставь его. Если он может ходить, то пусть увидит кузню.
Миг Фальрах раздумывал, не броситься ли на тролля. Но гордость не позволила. Стражник не спускал с него глаз. Догадывался, о чем он подумал? Эльф потянулся. Наградой стала резкая боль.
— Вперед! — Далмаг побежал во главу колонны.
Фальраха окружила горстка кобольдов. Они принялись размахивать копьями у него под носом.
— Идем, эльфеныш. Только упади, и мы тебя немного пощекочем.
— Отпустите его! — Тролль отодвинул мелюзгу булавой.
Шепча проклятия, воины отошли. Один из них попытался ткнуть Фальраха копьем в бедро. Словно сокол, метнулась вниз рука эльфа. Боль и усталость будто исчезли. Воин схватил древко оружия и выдернул его из ладони кобольда.
— Не начинай, — пригрозил тролль.
Фальрах развернул оружие острием в пол и оперся на него.
— Всего лишь костыль, — миролюбиво произнес эльф.
Стражник что-то проворчал, но не предпринял попытки отнять копье.
Они двигались вдоль канала, пока не увидели сгоревшую кузню. Бледное зимнее солнце стояло низко над горизонтом.
На западе собирались темные тучи. Пахло снегом.
Фальрах то и дело посматривал на реку. Они с Эмерелль смогут бежать по тонкому льду, но тролля он не выдержит.
Если уходить, то по притоку. Так численное превосходство врагов не будет иметь значения. Шансы неплохи. Понимает ли это Эмерелль? Может быть, поэтому она так безропотно приняла приговор? Может быть, давно спланировала, каким образом они оба смогут снова обрести свободу? Нужно верить ей!
Вдоль берега собиралось все больше и больше кобольдов.
Должно быть, гонцы разнесли весть о приговоре. Фальрах со стыдом заметил, что многие из них искалечены.
Между собой переговаривались только отдельные кобольды. Большинство просто стояли молча. По их лицам было очень сложно читать мысли. Жители Фейланвика казались скрытными. Ожесточенными!
Эльфов провели между обуглившимися балками. Кузня Шандраля стояла посреди моста. Большая часть стен обвалилась. Зрители могли без труда наблюдать за происходящим.
Два тролля на длинных палках пронесли в кузницу железную корзину с раскаленными углями. В ней торчал меч. У Фальраха перехватило дыхание. Он узнал рукоять. Изогнутая бронзовая гарда. Почти треугольный набалдашник. Это был его меч.
Эльф взглянул на противоположный берег. Толпа кобольдов продолжала расти. Молчаливый темный поток. Море взглядов.
Несмотря на то что он не сделал ничего плохого, Фальрах чувствовал себя виноватым. Последние разговоры среди кобольдов смолкли. На фоне заката, отбрасывавшего на покрытую льдом реку длинные тени, падали одинокие снежинки. Негромкий скрип снега был единственным звуком, раздававшимся в повисшей тишине. Затем раздался бой молотов. Резкая команда.
Молоты снова опустились. И в третий раз тоже. Затем послышался звук, похожий на хриплый вздох. Зазвучали крики.
Брызнул разбивающийся лед.
Похоже, Далмаг только этого и ждал. Он махнул рукой троллю, стоявшему в северной части кузницы. Там огонь уничтожил не все. Воин опустил тяжелый, почерневший от пламени рычаг.
Под мостом что-то загрохотало. Внезапно послышался звук падающей воды.
Деревянные колеса пришли в движение. Зазвенела тяжелая цепь.
Два тролля схватили Эмерелль и подвели ее к трем большим наковальням. Над центральной поднимался боек молота размером больше головы коня.
Два тролля заставили Эмерелль встать на колени.
— Положи правую руку на наковальню! — приказал Далмаг.
Эльфийская королева сохраняла полное спокойствие. Она бросила короткий взгляд на предводителя кобольдов. Затем посмотрела на берег. Там собрались сотни. Даже на крышах сидели, намереваясь не пропустить спектакль.
— Это то, чего вы хотите? Платить несправедливостью за несправедливость? Чтобы утолить вашу жажду мести, должна снова пролиться кровь?
Снежинки, словно диадема, сверкали в волосах павшей королевы.
Фальрах крепче схватил отнятое у кобольда копье. Он не будет смотреть, как они унижают Эмерелль.
Сильные руки легли ему на плечи.
Эльф выгнулся, но освободиться из железной хватки было невозможно. Всего на миг только он забыл о том, что там происходит, забыл обо всем.
— Опустите молот! — приказал Далмаг.
Снова заскрипели колеса. Деревянные зубцы зацепились друг за друга. Огромный боек молота поднялся к вечернему небу.
Словно завороженный, смотрел Фальрах на крохотную кисть, лежавшую на черной наковальне. Пальцы были растопырены.
Молот со свистом опустился.
Удар с грохотом разнесся над рекой.
Фальрах зажмурился. А когда открыл глаза, боек молота снова поднялся к небу. Одна-единственная капля крови отделилась от черного металла и полетела вниз. Она коснулась щеки Эмерелль, оставив тонкую красную линию на бледной, как мрамор, коже. Эльфийка смотрела в небо. Глаза ее были широко распахнуты. Ни звука, выдававшего боль…
— Ты должен отрубить ей руку, — сказал Далмаг. Тон его голоса был деловым, но в нем слышались коварные интонации. — Это уже не исцелить. Если руку не отрезать, то начнется гангрена. И тогда она умрет за неделю.
Фальрах заставил себя посхмотреть на наковальню. Кобольд был прав. Никакая магия Альвенмарка не сможет вылечить это. Он судорожно сглотнул.
— Если это не сделаешь ты, этого не сделает никто. Мы можем просто обмотать это тряпкой. Кстати, здесь ты умрешь завтра. Посмотри как следует на ее руку. Это же мы сделаем с твоими руками и ногами. — Далмаг подал державшему Фальраха троллю знак. — Отпусти его. Ты когда-нибудь слышал, как пахнет гангренозная рана? Ведь от вас, эльфов, никогда не воняет. Как думаешь, гангрена тоже будет источать ароматы?
Тролль действительно отпустил его. Фальрах сделал глубокий вдох. Он не отрываясь смотрел на меч. Мелкие снежинки кружились вокруг лица. Солнце скрылось за крышами. Раскаленные угли окрашивали сожженную кузню красноватым светом, от которого по остову крыши плясали призрачные тени.
— Даже не думай об этом, — произнес за его спиной Далмаг. — В руинах у меня стоят арбалетчики. Твое выступление в зале было очень впечатляющим. Думаешь, получится еще раз, если в тебя выстрелят семеро стрелков одновременно?
Олловейн смог бы? Фальрах хорошо знал, что сам на такое не способен. И не отваживался вновь положиться на то, что создал из этого тела Олловейн. Только не в здравом уме! В зале его обуял гнев. Теперь нужно было сохранять трезвый рассудок.
Он подошел к железной корзине. В ночное небо взлетели искры, когда он медленно извлек меч из
