настроение.
Гамлет встал и в изнеможении закрыл глаза.
– Ясно, – сказал он, – я сразу знал, что не туда пришел.
– Туда, туда. – сказал Пророк. – Пойдем. Я отведу тебя в место, где ты спокойно поговоришь с мертвецами.
– И они будут отвечать?… – спросил Гамлет, отряхиваясь.
Пророк провел Гамлета через все здание и остановился у ободранной деревянной двери, из которой торчал проржавевший ключ.
– Вот, – сказал Пророк просто, толкая дверь, – именно сюда приходят те, кому нужно поговорить со своими покойниками.
Комната была небольшой, полутемной и более грязной, чем те грязные комнаты, через которые Гамлет с Пророком прошли. В центре стояла большая кровать, покрытая смятым покрывалом. У одной стены стояло прорванное кресло, у другой – давно разбитый и высохший умывальник.
– Это что, твоя спальня?… – удивился Гамлет.
– Это место, где можно поговорить со своими покойниками. – повторил Пророк.
– Но тут же… не так!… – воскликнул Гамлет. – Тут грязно, тут плесень, и…
Гамлета внезапно охватил унылый ужас. Он потерял слова.
– А ты хотел светящееся пространство между мирами, белое, чистое, уютное, сферическое?… – поинтересовался Пророк.
– Ну… да!… – воскликнул Гамлет печально.
– Оно на ремонте. – сказал Пророк. – Пока что тут.
Гамлет обошел вокруг кровати.
– А она-то тут зачем?… -спросил он.
– Ну… – Пророк помахал рукой. – Знаешь, ну там вдовы приходят побыть со своими мужьями… Например… – Он смерил Гамлета взглядом. – Да, если ты захочешь быстро узнать, понесла… понес ли ты дитя – три золотых.
– Я с отцом поговорить хочу!… – сказал Гамлет.
Пророк поднял глаза и снова изучил паутину на потолке.
– Два, – уступил он, – только для тебя.
Он затворил дверь.
– А что мне делать-то?! – крикнул Гамлет.
– Просто жди! – крикнул из-за двери Пророк.
Ключ повернулся в замке.
– В этот раз, – объявил Господь, – «Ирония» по Первому.
Натаниэль застонал.
– Что опять не так?… – осведомился Господь, глядя на него поверх очков.
– Да ничего, – Сатана развел руками, – просто… целую вечность, каждый год…
– И вовсе… – начал Господь.
– Да я знаю, – поднял руки Натаниэль, – знаю, что всего пять тысяч двести что-то там. Но иногда…
Он вздохнул.
– Да что там иногда. Такое чувство, – сказал он, – что уже двести миллиардов раз посмотрели. Или четыреста.
– А что это? – спросил Натаниэль. – Это что, мне?… Это барашек?…
– Нет, не барашек, – сказал Шредингер.
