Но он видел капли пота на лбу и щеках Алика, сведенные на баранке пальцы и предпочел не вмешиваться. Парень понимает, чем рискует, а если понимает, то рискует не напрасно.
Зато почти сразу потом они соскочили сперва на проселок, следом, после пары глухих уснувших, а может, мертвых деревенек, — в лес, и пошли петлять лесной неведомой дорогой. Яркая полная луна то вылезала из-за черных елей, то скрывалась за ними.
Продолжая ход задуманной шутки, Михаил ближе к полуночи начал то и дело включать часы на зеркале. Наконец без пяти минут оставил включенными совершенно, а без одной двенадцать велел остановить машину и выходить.
Июльскую ночь наполняла тишина, особенно ощущаемая после того, как мотор был заглушен. «Сплюсплю!» — крикнул козодой, и это было странно, потому что откуда быть козодою в лесу.
«Только бы не взвыл филин, — подумал Михаил. — От того, что я придумал, парень просто лишится дара речи, а так может не только в штаны наложить, а и чего похуже. Кто выдумал, что филин ухает? Он взвывает».
— Алик, слушай меня внимательно, — сказал он, придавая голосу подходящую торжественность.
— Слушаю, шеф. То есть Михаил. Я слушаю вас.
— Я ведь не знал, какой дорогой ты меня повезешь, так?
— Так. Не знали… Это на Пятницу, а потом поворот еще…
— Погоди. Сейчас не это важно. Путь я тебе не указывал?
— Не указывали.
— И сейчас пришла мне в голову мысль… Посмотри-ка на часы?
— Два раза два нуля. Полночь.
— Пришла мне мысль, что опять мы остались без денег. Мы едем из деловой командировки, и у нас нет денег. У меня нет денег. Поэтому я… — Он нагнулся к ближайшему камню, отвалил его и достал плотный бумажный сверточек, накрест перетянутый шпагатом. — Поэтому я достал для нас деньги, чтобы мы благополучно добрались, без помех, буде возникнут. Достал — в полночь. Усекаешь?
Вид физиономии Алика его удовлетворил. Более чем. Пришлось хватать за рукав, трясти, кричать в ухо:
— Это фокус! Я пошутил, дурак! У меня ж в рукаве были!
Минут десять спустя они выбирались с глухой лесной дороги. Михаил сказал;
— Вообще-то мне такой юмор несвойственен.
— Да уж несвойственен. Куда как.
— Говори лучше, где у тебя бутылка припрятана, а то мне этот жлоб помешал, надо стресс снять.
Михаил врал. У него не было стресса. Его душила глухая и черная, как эта июльская ночь, тоска. Пачка оказалась чересчур толстой, что могло означать только новое задание в самом ближайшем будущем. Или сразу несколько.
Что же до той помощи, которую он обещал Алику попросить, то и здесь он кривил душой.
У НЕЕ помощи попросить нельзя. ОНА не помогала. ОНА только приказывала.
Глава 5
Глава 6
Он вскинулся разом, как от команды «подъем!». Посидел, вспоминая. Вот же суки!
Сегодня была «визия». «Визия» и немножко «рассказки». Это означало, что можно не торопиться, но он все же черкнул в блокноте на столике рядом основные моменты.
«Женщина — авиабаза — испытания — московская квартира в большом, вероятно, сталинского времени доме — муж, Бусыгин, полковник — тройной светофор на углу, на выезде из-под моста… («Э, да я, кажется, знаю, что это за мост!»)…в ракурсе как примерно с пятого этажа».
Бросил карандаш, сладко потянулся. Вновь поднял и поправил: «Как примерно с третьего». Надо же
