обернулась и гордо тряхнула головой. – Представляю, как обрадуется Гифф, увидев, что ты переборола собственные страхи.
Серена одарила сестру пристальным взглядом, полным неприязни и обиды, однако демонстративно промолчала. Она ни разу не обсуждала с сестрой свой страх перед болотом и те обстоятельства, которые породили его. Это была слишком больная тема, и между сестрами давно уже имелся молчаливый уговор никогда ее не затрагивать. Это была своеобразная «ничейная земля», полная недомолвок и опасностей, по краю которой Шелби пыталась ходить, когда бывала не в настроении.
Серена подозревала, что сестра даже не догадывается, насколько взрывоопасна эта тема. И не потому, что Шелби была глупа, просто она привыкла не придавать особого значения тем вещам, что не были непосредственно связаны с ней самой. Зато все, что касалось ее, разрасталось до неимоверных размеров.
Надев на ноги красные парусиновые туфли, Серена захлопнула чемодан и решительно щелкнула замками. Сейчас ей некогда заниматься анализом личностных проблем сестры, даже если бы она этого очень захотела. Потому что ее ждет лодка.
–?Мне пора, – сказала она, пытаясь не показывать своего раздражения. – Не могу точно сказать, когда я вернусь. Потому что, зная Гиффорда, могу застрять там на день или два.
С этими словами Серена перекинула через плечо дорожную сумку и сняла с кровати чемодан. Даже не взглянув на прощание на сестру, она вышла из комнаты и решительно направилась к входной двери.
–?Серена, погоди! – растерянно крикнула ей вслед Шелби и бросилась за ней вдогонку.
–?Мне некогда ждать. Лаки дал мне всего десять минут, и, если я сейчас не вернусь в лодку, он просто возьмет и уедет, чтобы показать мне, какая я непунктуальная.
–?Лаки? – переспросила Шелби, и голос ее дрогнул. – Это что еще за Лаки?
–?Лаки Дюсе, – ответила Серена, распахивая бедром входную дверь. – Он согласился отвезти меня к Гиффу.
Сестра моментально изменилась в лице и даже побледнела. Впрочем, Серена этого не видела, потому что смотрела в другую сторону.
–?Боже, Серена! – выдохнула Шелби и едва ли не выбежала на галерею. – Неужели ты взяла его в проводники? Не может быть! Ты хотя бы представляешь, что о нем говорят люди?
–?Отлично представляю.
–?О боже! – в ужасе воскликнула Шелби. Одной рукой она принялась похлопывать себя по груди, другой – обмахиваться, словно веером. Со стороны могло показаться, что она вот-вот упадет в обморок, как то обычно делали великосветские красавицы в прежние времена. – Я даже не представляю себе, и как только его бедная мать способна смотреть людям в глаза. А ведь она такая милая женщина. Ее младшие дети порядочные люди, все с университетскими дипломами, но этот… этот Лаки, господи, да он же исчадие ада. От него одни неприятности. С тех пор как Лаки вернулся из армии, он поселился на этом жутком болоте и живет там, как дикий зверь. Поговаривают, что он слегка свихнулся.
–?Что ж, в этом я даже готова с тобой согласиться, – ответила Серена, вспомнив собственные слова Лаки по этому поводу. – Но он единственный, кто согласился довезти меня к Гиффорду.
–?Нет, ты ни в коем случае не должна этого делать. Кто знает, что он там себе позволит?
Серена вздохнула:
–?Шелби, кто-то из нас двоих, ты или я, должен съездить к Гиффорду и поговорить с ним. Но поскольку ты этого делать не намерена и Лаки Дюсе единственный, кто ответил согласием, то выбора у меня нет.
Шелби надулась и, слегка выпятив нижнюю губу, обиженно похлопала ресницами.
–?Я просто хотела сказать, что этого не одобряю. Только и всего.
–?Твое неодобрение принято к сведению. А теперь мне пора. Извинись за меня перед Одиль.
–?Смотри, будь осторожна.
Услышав слова предостережения, Серена на миг задержалась на последней ступеньке лестницы. Это был один из тех редких случаев, когда Шелби демонстрировала заботу о ней, что вызывало у Серены смешанные чувства. Хотя бы потому, что думать о других людях было не в привычках сестры. Шелби была легкомысленна и себялюбива, мелочна, а порой и просто жестока. Тем не менее время от времени на нее что-то находило, и тогда она демонстрировала заботу и привязанность, если не любовь, причем всякий раз преподносила это как своего рода благодеяние. Что, хотя по-своему и трогало, однако наводило на подозрения.
–?Обещаю, – негромко ответила Серена.
Она, слегка прихрамывая, снова преодолела лужайку, правда, сейчас ей по ноге больно ударял чемодан, да и заноза, которая впилась ей в ступню, тоже давала о себе знать, а времени, чтобы ее вытащить, у нее не было. Серена посмотрела в сторону причала и попыталась выбросить Шелби из головы.
Сколько она себя помнила, люди постоянно твердили, мол, как ей повезло иметь сестру-близняшку, с которой они наверняка близки и хорошо понимают друг друга! Серена неизменно выслушивала эти слова со скептической улыбкой. Между ней и Шелби никогда не существовало никакой душевной привязанности. Не считая внешнего сходства, сестры были полными противоположностями. А из-за упрямства Шелби – еще и соперницами, причем с раннего детства. Серена подозревала, что сестра зла на нее за то, что она имела дерзость появиться на свет в один день с ней, как будто Серена сделала это нарочно, лишь бы только чем- то насолить ей, украсть ее единоличное право на день рождения. Серена, как могла, пыталась избегать соперничества, что только еще больше отдаляло ее от сестры. У каждой были свои интересы, свои мечты, и с каждым днем пропасть между ними лишь возрастала.
Серена всегда сожалела, что между ней и Шелби не было близости. Быть близнецом практически постороннему человеку – наверно, это даже хуже, чем быть единственным ребенком в семье. Увы, они были такие разные, каждая жила в своем мире, и эти миры не только не пересекались, но даже не соприкасались. Ни о каком взаимном понимании не могло быть и речи. Более того, иногда могло показаться, что они говорят на разных языках. Единственное, что связывало их, – кровное родство и этот фамильный особняк, Шансон-дю-Терр.
Да, их отношения были сложными. Будучи профессиональным психологом, Серена наверняка могла счесть их случай достойным изучения, будь на ее месте кто-то другой. Тогда бы она наверняка могла рассуждать об их отношениях с Шелби со всей объективностью. Увы, слишком личной была эта тема, столько болезненных воспоминаний накопилось в душе, которые, подобно побегам плюща, переплели жизни их обеих, что ей было страшно их сорвать – вдруг под ними окажется еще нечто более страшное, нечто мертвое и усохшее, подобно деревцу, заглушенному обступившими его зарослями. И что ей делать тогда? Тогда ей придется расстаться со всякой надеждой, которая – что греха таить – все еще жила в глубине ее души. Так что пусть уж лучше все останется таким, как есть, а ей следует просто меньше думать на эту тему.
Она уже подходила к причалу, когда мимо нее с визгом промчались племянница и племянник, как будто за ними гналась армия привидений. Они даже не замедлили бега, когда поравнялись с ней, спеша поскорее укрыться под спасительной крышей дома и материнским крылом. Лаки лениво стоял у причала, куря сигарету, и в уголках его рта играла злорадная улыбка. Серена с упреком посмотрела на него.
–?Скажите, был хоть единственный случай в вашей жизни, когда вы никого не напугали? Вы можете потерпеть хотя бы десять минут?
–?Ваши десять минут истекли пять минут назад. Скажите, что вам крупно повезло, что я вас дождался.
–?Это ваше личное мнение, – проворчала Серена. – Так что вы им сказали? Вам должно быть стыдно. Разве можно так пугать маленьких детей?
Лаки закатил глаза и швырнул окурок в темную воду протоки.
–?Они сами кого угодно напугают.
–?На вашем месте я не стала бы делать таких заявлений, зная, что их мать где-то поблизости.
–?О, ей я высказал бы вещи даже похуже, – пробормотал он себе под нос.
Серена одарила его вопросительным взглядом. Лицо Лаки на минуту сделалось похоже на холодную каменную маску. Как будто он захлопнул дверь, что вела в его сердце. А вот Серена решила, что
