О'Нейл ухватилась за край кушетки и подтянулась к нам так, чтобы глаза ее находились примерно на одном уровне с нашими.
— На планету под названием Гамма — 4.
— Что это за название, — вяло возмутилась я. — Какой звезды? Какого созвездия?
О'Нейл не ответила. Вместо этого она сказала:
— Об этой планете не знает никто, кроме нас, президента Коллоуэй и автоматического разведчика, который нашел ее четыре дня… — она осеклась, — четыре дня и три месяца назад. Президент Коллоуэй перехватила донесение автомата прежде, чем оно попало в архив, так что, кроме нее, никто не знает о том, что он обнаружил. А к настоящему времени эта запись уже должна быть уничтожена.
Вот так. Она даже нам не говорит, куда прячет нас.
— На планете есть люди? — Какой смысл во всех этих предосторожностях, если кто-нибудь может нас узнать.
— Единственный разумный вид там еще нельзя назвать людьми, — ответила О'Нейл. — Это гуманоиды, кочевники на уровне каменного века. Они проживают в нескольких тысячах километров к югу от места, где я собираюсь вас высадить. — Она склонила голову набок. — Там, где мы сядем, очень красивые дикие места. Горы. Но это все, что нам известно. У нас нет ни детальной разведки, ни анализов по этому миру. — Она обвела салон рукой. — Я захватила столько снаряжения, сколько могла, не возбудив при этом чьего-то любопытства. Еще я захватила для вас компьютер с библиотекой на солнечных батареях. Во всех остальных отношениях вы будете предоставлены сами себе.
Это было еще мягко сказано. Конечно, моя подготовка как Демона включала в себя курс выживания. Моя возможность действовать в боевом режиме тоже поможет, равно как молодость и ум Джейбриола. Но нам придется нелегко.
Впрочем, как я подозревала, в выборе места земляне преследовали свою логику: что лучше сбережет хайтонского и сколийского наследников от неприятностей, чем жизнь в дикой глуши, где вся наша энергия будет уходить на борьбу за выживание?
О'Нейл деликатно кашлянула:
— Если вы желаете… я могу провести обряд прямо сейчас.
— Обряд? — не поняла я.
— Бракосочетание. — Она замялась. — Вы спрашивали…
Я перекатилась на другой бок, лицом к Джейбриолу.
— Хочешь жениться на мне?
— Идет, — улыбнулся он.
В компьютере у О'Нейл нашлось не слишком много информации о свадебных обрядах. Традиционные сколийский и хайтонский не в счет — мы не хотели этого. Мое внимание привлек один — древний земной обряд, принадлежавший индейцам майя. Я обратила на него внимание, поскольку информация о нем сопровождалась изображением женщины, напомнившей мне портреты моей бабушки. У нее были такая же золотистая кожа и большие глаза, такие же пышные черные волосы, струившиеся до пояса.
Единственные слова, полагавшиеся по ритуалу, приводились компьютером на цоциле, языке майя. Никто из нас не знал его, а пользоваться во время церемонии компьютерным переводом мы тоже не хотели, так что О'Нейл перевела их на сколийский — единственный язык, которым владели все трое, — пытаясь сохранить дух ритуала.
Нам требовались три свечи, лента, тринадцать монет и два кольца. Вместо свечей О'Нейл достала из ящичка в переборке три карандаша-фонарика. В качестве ленты решили использовать метровый отрезок шнура; дюжину с небольшим монет она выгребла из кармана. Труднее всего пришлось с кольцами. В конце концов мы использовали медные крепления койки. Нам полагалось преклонить колена перед алтарем, однако за отсутствием алтаря мы висели в воздухе над койкой.
О'Нейл включила фонарики и дала нам по одному, оставив себе третий.
— Пусть эти огни ярко освещают ваше будущее, — тихо, но торжественно произнесла она. Потом связала концы шнура и провела этой петлей у нас над головами. — Пусть эта лента свяжет ваши жизни воедино. — Она сосчитала монеты. — Пусть ваши души всегда будут счастливы. — Она передала монеты Джейбриолу. — Теперь вы должны сказать: «Я отдаю это тебе, жена».
Джейбриол сунул их мне в руку.
— Я отдаю это тебе, жена. Это все, что у меня есть, да и то, боюсь, взято взаймы. Но я отдаю их тебе от всего сердца, — добавил он тихо.
Я подняла его руку и приложила ладонью к своей щеке, от чего мы запутались ногами в сетке.
— Ты делаешь меня богатой.
О'Нейл посмотрела в свою шпаргалку:
— На самом деле вы должны ответить: «Я принимаю это, муж». Так вы впервые называете друг друга мужем и женой.
Я поцеловала руку Джейбриола.
— Я принимаю это, муж. — Я покосилась на О'Нейл. — Я ничего не должна дать ему?
Она снова посмотрела в бумажку:
— Кажется, нет. Во всяком случае, в этом варианте церемонии. Вы должны отдать деньги тому, кто сочетает вас.
Я протянула монеты ей:
— Спасибо.
Она улыбнулась.
— Возьмите их. Сохраните на память. — Она достала из кармана кольца, от чего, в невесомости, отлетела в сторону и врезалась спиной в ящик с провизией. Взяв Джейбриола за левую руку, она надела кольцо на его безымянный палец. Потом подала ему второе кольцо.
— Теперь можете надеть его своей невесте.
Джейбриол надел мне кольцо на указательный палец левой руки — на нем оно сидело лучше всего. Ощущение было непривычным: я редко ношу украшения.
Ничего. Привыкну.
— Если бы я была священником, — сказала О'Нейл, — я бы прочитала молитву. Но поскольку я не…
— Мы все понимаем, — заверила я ее.
— Хорошо. Тогда последнее. — Она отцепила с пояса пластинку-бортжурнал.
— Как капитан этого корабля, объявляю вас мужем и женой. — Она протянула журнал мне. — Вы оба должны расписаться.
Я ухватилась за подвеску кушетки.
— Вы хотите, чтобы об этом осталось письменное упоминание?
— Разумеется. Иначе бракосочетание будет недействительно.
— Если будет запись, — согласился со мной Джейбриол, — кто-нибудь сможет найти ее.
— Я отдам ее лично президенту Коллоуэй. — О'Нейл все протягивала мне журнал. — Ведь мало смысла жениться, если это ничего не значит.
— Это значит кое-что для нас, — возразил Джейбриол. — Это главное.
— Нет. Она права. — Я улыбнулась. — Помнишь, как в старину останавливали войны? Выдавали друг за друга детей из враждующих лагерей. И потом, подумай о наших детях, если они у нас будут. Наш незаконный брак ослабит их позиции. И если с нами что-нибудь случится, это может значить для них гораздо больше, чем нам сейчас кажется.
Джейбриол недоверчиво посмотрел на О'Нейл:
— Вы обещаете, что этот документ увидит только президент Коллоуэй?
Она кивнула:
— Если, конечно, вы сами не попросите его у нее.
— Ладно.
И мы подписались. А потом мы уже были мужем и женой.
Мы с Джейбриолом стояли, глядя в вечернее небо. Мы стояли так еще долго после того, как корабль О'Нейл превратился в точку и исчез — словно мы, не двигаясь, отказывались признать то, что мы одни,
