ж там за дом такой… интересно, а где и как С. С. добывает эту информацию? Может, ему инопланетянские разведчики докладывают? Может, Конякин сам инопланетянин? А что, похож… Я практически уже вижу жирные заголовки ведущих изданий: «Сенсация! Главный редактор газеты криминала и аномальных явлений „Непознанный мир“ оказался марсианином!!!» Вот это жизнь бы началась, вот это слава…
– Сена, мы пришли! – донесся из прихожей Тайкин голос. – Мы очень славно погуляли!
– Молодцы! Завтрак почти готов!
Пока подруга кормила, поила и вытирала полотенчиком слюнявую сенбернарью мордуленцию, я завершила приготовление пищи, посыпала яичницу зеленью и поставила чайник.
– О, боже мой, опять яичница, – вздохнула Тая, со скорбной миной присаживаясь за стол. – Неужто нет другой альтернативы?
– Омлет, – я поставила пред ней тарелку со смачным ломтем.
– А так, чтобы не из яиц?
Я призадумалась.
– Ну, есть еще всякие там хлопья, мюсли-фигусли, если хочешь, куплю. Насыплю тебе мисочку, залью молочком и трескай с пользой для здоровья.
Тая внимательно посмотрела себе в тарелку на ломоть ослепительно красивой и душераздирающе ароматной яичницы, и отрицательно мотнула головой.
– Нет уж, мюсли-фигусли я не хочу.
– Тогда лопай, что дают и не митингуй.
Завтрак прошел в молчании. Когда перешли к кофе с печеньем, Тая задала вопрос:
– Гжель – это где?
Я пожала плечами.
– Это там делают всякие такие сине-белые тарелки и фигурки?
– Вроде да.
– А далеко ехать?
– Тай, я понятия не имею, где эта Гжель базируется, как же я могу знать, далеко она или нет?
– Сдается мне, придется трюхать на липестричке, надеюсь, от Выхино они стартуют в Гжель. Не забудь взять диктофон и фотоаппарат, чтоб все красиво было, ты ж все-таки журналист, а не хвост поросячий.
С этим я не могла не согласиться.
Снарядившись для поездки в «липестричке», отправились в путь. Всю дорогу до метро Таисия делала мне трепанацию черепа на тему: когда же я научусь бесстрашно ездить на машине не только по Москве, но и Подмосковью? Что за ерунда, в самом деле, иметь свои колеса, а в Гжель волочиться на грязном дребезжащем электроне?
– К тому же в электричках навалом всяких разных буйных алконавтов, хулиганов, бандитов, воров…
– А так же взбесившихся фанатов «ЦСКА» и мадридского «Реала», – согласно закивала я.
Ужасы, маньяки и бандиты, подстерегающие наивных беззащитных пассажиров непременно в электричках, являлись излюбленной паранойей Таисии Михайловны.
– Да, да и фанаты тоже, – Тая открыла дверь остановившейся у метро маршрутки и полезла наружу. – Фанаты это самое страшное! Ты даже представить себе не можешь…
– Выходи скорее, а? Людей тормозим!
Платформа Выхино встретила нас свежим ремонтом и измененной планировкой, так что нам пришлось основательно поплутать, прежде чем вырулили к кассам и осведомились на счет звездолетов, стартующих в Гжель. Таковые звездолеты имелись, и унылая необходимость тащиться на какой-нибудь вокзал отпала. Приобретя билеты, выяснили, когда ожидать экипаж и отправились закупать напитки, продукты и прессу. Отчего-то поездка на электричке, даже если она занимала от силы минут сорок, воспринималась подругой, как долгое, утомительное, полное тягот, невзгод и лишений путешествие, за время коего мы непременно должны помереть от голода, жажды и скуки. Я хорошо знала этот ее неисправимый пунктик, поэтому не сопротивлялась и молча наблюдала, как она закупает чебуреки, шоколадки, чипсы…
– И пирожки с мисом и рясом! – выдала Тая.
Продавщица подняла на нее взгляд и невозмутимо поинтересовалась:
– Сколько?
– Два! Нет, лучше три! И четыре с картошкой!
– С рисом и мясом, – зачем-то запоздало поправила я.
– Ну, а я что сказала?
– Да так, ничего… Тай, куда нам столько, а?
– Ничего, пригодятся! Лучше пусть останется, чем не хватит.
Закончив с пирожками, она набила пакет прохладительными напитками и переключилась на лотки с прессой. Наш родимый «Непознанный мир» красовался в первых рядах.
– Чтоб такого интересного взять почитать, – вслух размышляла подруга, разглядывая газеты и тоненькие журнальчики.
– Вот эту возьмите, – указала продавщица на «Непознанный мир», – очень интересная газета.
– Нет уж, спасибо, – вежливо отказалась подруга. – Дайте лучше эту, вот эту и вон ту. И этот журнальчик, в нем есть телепрограммка?
Получив все желаемое, отправились на платформу, звеня бутылками, шелестя газетами и распространяя щедрый чебуречно-пирожковый дух. Вскоре подошла электричка, мы зашли в вагон, и Тая принялась выискивать самое безопасное место: «Сюда мы, Сена, садиться не будем, вдруг в середину врежется неуправляемый автобус. Сюда тоже не стоит, в начале вагона всякое может случиться… И даже не думай, Сена, идти в конец! Сейчас мы выберем золотую середину, самую безопасную…»
– Тайчик, – я с сочувствием смотрела на свою дорогую подругу, – а если на этот поезд упадет неуправляемый самолет, где тогда искать самое безопасное место? Давай, садись уже куда-нибудь, хватит метаться по проходу и мешать людям. Вернемся в Москву, я отведу тебя к хорошему милому доктору, ты ему расскажешь обо всех своих страхах, он тебя внимательно выслушает и выпишет вкусненьких капелек или разноцветных таблеточек.
– Вот что я хочу сказать тебе, Сена…
– Ты сядешь, наконец, или нет?! – зашипела я, как раскаленный утюг, на который резко плюнули. – Мы всем мешаем со своими сумками и бесцельной беготней по вагону!
Тая собиралась что-то сказать, но я не захотела слушать, а при помощи хорошего тычка усадила ее на ближайшую лавку. Сердито сопя, она отодвинулась к окну, водрузила пакеты себе на колени и приготовилась всю дорогу быть жабой. Всеми силами попытавшись абстрагироваться от того, что сидит рядом, я уставилась в пространство поверх голов впереди сидящих и постаралась переключить мысли на рабочий лад. Никаких точных координат местонахождения чудо-дома у нас не имелось, следовательно, предстояла увлекательнейшая экскурсия по несомненно живописным окрестностям города-героя Гжель, в обязательную программу входили так же приставания к местным аборигенам с загадочным вопросом: «Скажите, а где здесь какой-то дом, который то ли лечит, то ли калечит…» И как, как, скажите на милость, это вообще способен сделать дом? Не человек, который в нем живет, а непосредственно само строение? Пусть я и трудилась долгие годы в редакции самой желтой, самой вральной газеты на свете, но наделенная некими сверхъестественными способностями постройка… по-моему, это немного чересчур.
– Сена, ты меня вообще слышишь?! – послышалось над ухом недовольное скрежетание.
– А? – развернулась я к Таиске. – Что?
– Я тебе уже десять минут рассказываю, а ты на меня ноль внимания!
– Прошу пардона, я задумалась. О чем ты повествовала?
– Я рассказывала о том, как ко мне одна морда козлиная уже целую неделю клеится, прохода не дает, так задолбал – ужас!
– Да? И что, эта морда совсем-совсем уж такая козлиная?
– Козлее некуда! – брезгливо передернула Тайка плечами. – То ли он при магазине грузчиком работает, то ли еще кем-то не менее почетным: высокий, тощий рыжий дрищ лет двадцати трех с дебиловатой улыбиной во всю конопатую рожу. Ко всему вдобавок, он, кажется, еще и таджик!
– Разве таджики бывают рыжими? – усомнилась я.
