Возможны варианты

Галина Аркадьевна. Что же в этом некрасивого?

ПДП. А оправляетесь возле дома.

Галина Аркадьевна. Я?!

ПДП. Вы – не знаю, не видел, не скажу. А собачку вашу видел. И скажу. И закрывать на это глаза не могу. Была б еще одна. А то вас – целая стая. Глаз не хватит закрывать.

Галина Аркадьевна. Но ей же всего полгодика. Куда же мне с ней идти? А тут пустырь, тут никто не гуляет, ие ходит.

ПДП. Это уже не пустырь. Это уже объект. Там спортплощадка запроектирована.

Галина Аркадьевна. Для кого?

ПДП. Для вас.

Галина Аркадьевна. Для кого, для нас?

ПДП. Для престарелых. Кто от инфаркта бегает. Без собак, конечно.

Галина Аркадьевна. Но до этого, пока не построят, почему же нельзя пользоваться пустырем?

ПДП. Вы где живете – знаете?

Галина Аркадьевна. Знаю, знаю.

ПДП. Плохо знаете. Вы в образцовом городе живете. А образцовому городу нужен образцовый порядок. А где я его возьму, когда тут собак поразводили? А потом мне же их на шею вешают. Так что давайте платите штраф, а собачку вашу – от греха подальше.

Галина Аркадьевна. Как это – подальше?

ПДП. Продайте или подарите кому-нибудь.

Галина Аркадьевна. Интересно. А им, значит, можно собак, в другом районе?

ПДП. А нас другой район не интересует. Каждый вносит свой вклад на своем месте. Вот я свой вклад внесу, а они пусть уж свой сами вносят.

Галина Аркадьевна. Знаете, я думаю: пока у нас за порядком следят такие блюстители, как вы, образцовым он не станет.

Николай Павлович (подходит). Что тут за прения?

ПДП. Говорят, у художников глаз – ватерпас. Что же вы не разглядели, змею пригрели. И еще без прописки. Ну ничего, общественность, она среагирует, она создаст атмосферу нетерпимости. (Отходит, садится в кресло.)

Николай Павлович. Мерзкий тип.

Галина Аркадьевна. Как вы его терпите? Его гнать надо.

Николай Павлович. Смотри, оказывается, какая ты боевая! Никогда бы не подумал. А я тебя – все акварелью, акварелью. А тебя ведь надо – темперой.

Изольда Тихоновна (подходит). Я сейчас была в гастрономе, цыплят давали. Почти без очереди.

Галина Аркадьевна. Но ведь я вчера уже привезла цыплят из нашего буфета.

Изольда Тихоновна. Сравнили – из какого-то буфета или из гастронома. А цыплята мне все пригодятся, у меня в субботу день рождения, если вы еще не забыли. Конечно, это не для всех праздник.

Николай Павлович. Ma, ну что ты говоришь.

Изольда Тихоновна. Я знаю, что я говорю. И твоя жена тоже. (Отходит.)

Галина Аркадьевна. Это немыслимо. Надо размениваться.

Николай Павлович. Попробуй поищи что-нибудь около завода.

Галина Аркадьевна. А ты не можешь?

Николай Павлович. Что ты. Если мама узнает…

Галина Аркадьевна. Ну конечно – мне ведь терять нечего.

Николай Павлович отходит. Появляется женщина из Зюзина.

Женщина (Галине Аркадьевне). Смотрите, смотрите, конечно. Только чего смотреть – все едино. Коробка и коробка. С дыркой для света.

Галина Аркадьевна. Ну почему – планировка.

Женщина. А, один черт. Главное – чтоб отдельная, чтоб никого не видеть. За день столько перед глазами намелькает, к вечеру только и мечтаешь одной побыть.

Галина Аркадьевна. А вы кем работаете?

Женщина. Мы-то? Мы все больше продавцами. Не всем же спутники запускать.

Галина Аркадьевна. Вы так говорите, словно кто-то виноват в этом. Если вам не нравится ваша работа…

Женщина. Мне-то? Мне нравится. Это другим она не нравится, считают, что за прилавком одни жулики стоят. А я так думаю, что это еще неизвестно, где их больше – по какую сторону прилавка. Ладно, не