Орешкин. Я?
Шухов. Ты, ты. Ты ж друг мне? Раз пришел в такой день.
Орешкин. Ну…
Шухов. Что – ну? Нет?
Орешкин. Почему нет? В каком-то смысле…
Шухов. А в каком?
Орешкин. В каком – каком?
Шухов. Ну – в хорошем, в плохом?
Орешкин. А-а… А как это – в плохом?
Шухов. Ну, привет, ты что ж, не знаешь, что такое друг в плохом смысле?
Орешкин. Нет. То есть я могу догадываться…
Шухов. Ну вот и догадайся, если можешь. Догадался?
Орешкин. Да.
Шухов. Молодец. Ну и в каком же ты смысле мне друг?
Орешкин. Вам? В хорошем, наверное.
Шухов. А мы на «вы» разве? Я думал… Извините.
Орешкин. Неважно. Можно и на «ты».
Шухов. Можно? Ну слава богу, а то неловко как-то. Пятьдесят лет прожил, а получается – невоспитанный. Правда, Валерик говорит, что воспитанные люди подозрительны.
Орешкин. Кто?
Шухов. Валерик. Ты что, не знаешь Валерика?
Орешкин. А кто это?
Шухов. Как кто? Твой сосед.
Нет, справа. Узнал?! Председатель Общества трезвости. В свободное – от борьбы с алкоголем время – начальник третьего цеха.
Орешкин. Очень приятно.
Шухов. Ему тоже. А как тебя ему представить?
Орешкин. Орешкин.
Шухов. И все? Просто Орешкин?
Орешкин. Игорь Владимирович.
Шухов. Игорек, значит?
Орешкин. Ну… Можно и так.
Шухов. А к чему церемонии? Здесь же все свои. Так что, ты все же скажи пару слов, а то всухую…
Орешкин. Я не умею.
Шухов. Ну как так не умеешь? Пришел к другу на юбилей, что же ты не заготовил для него пару теплых слов? Не может быть. Одним подарком думал отделаться? Наверняка ты что-то хотел сказать. Какой я добрый и отзывчивый, как всегда готов прийти на помощь не только другу, но даже малознакомому человеку, если он в ней нуждается… Так ведь?
Орешкин. Ну…
Шухов. Ну вот видишь. Я же чувствовал, что ты просто стесняешься большого стечения народа. Ты, наверное, хотел после, наедине, да?
Орешкин. Ну…
Шухов. Но здесь же все свои, так что не стесняйся, давай.
Орешкин
Шухов. Владленович.
Орешкин. Да?
Шухов. Ничего, ничего, валяй дальше. Не ты первый. Все путают. А он тебе заодно не сказал, что в Чернобыле тоже сначала ничего не случалось? И на «Адмирале Нахимове»? И взрывчатку возили вагонами, и тоже ничего, сходило. И тоже приезжали добрые дяди и уговаривали: давай, давай, надо, ничего не будет. И чем это в результате кончилось? Не сказал?
Орешкин. Ну, это, знаете… дешевый прием. Вы берете случаи с уже известным концом, печальным. А сколько других? Десятки теплоходов, АЭС работают, и ничего. И взрывчатку возят тоннами. И, кстати, я еще ни разу не слышал, чтобы у какой-нибудь «скорой» тормоза отказали. Почему же вдруг им начать отказывать? Только потому, что вас начальником Госприемки назначили? Чтоб подчеркнуть вашу значимость? Я не вас лично имею в виду, всю вашу службу. Чтоб никто не говорил, как тут у вас я слышал: деньги гребут, а ни черта не делают? Нет, я вас понимаю, вам, конечно, хочется, чтоб вашу работу ценили,
