— Я не спортсмен, но думаю, что смогу бросить мяч. И даже поймать, когда он упадет.
Он подбросил мяч вверх. Но тот полетел не по прямой, а по параболе. Модайн пошел вслед за мячом, потом побежал, но так и не догнал.
— Вы бросили мяч не вверх, мистер Модайн, — заметила Баранова.
— Нет, вверх, — запротестовал запыхавшийся Модайн.
— Только по земным меркам, — улыбнулась Баранова. — Дело в том, что у нас велико влияние силы Кориолиса. На внутренней поверхности Пятого мы довольно быстро движемся по кругу с центром на оси поселения. Если вы бросаете мяч прямо над собой, он тем самым приближается к оси, то есть оказывается на меньшем диаметре, где меньше скорость вращения. Но мяч сохраняет скорость, которую имел на внутренней поверхности Пятого, поэтому он улетает вперед. Если вы хотите поймать мяч, его надо бросать вверх и назад. Тогда он полетит по петле и вернется назад, как бумеранг. Траектории движения брошенных тел на Пятом и на Земле различны.
— Но к этому привыкаешь, не так ли? — задумчиво спросил Модайн.
— Не совсем. Мы живем в экваториальном поясе нашей маленькой сферы. Здесь скорость вращения наибольшая и сила тяжести практически соответствует земной. При удалении от экватора гравитационный эффект резко снижается. Нам часто приходится подниматься к полюсам, и действие силы Кориолиса нельзя не учитывать. У нас есть спиральные монорельсовые дороги, ведущие к полюсам и от них. При движении по такой дороге чувствуешь, что тебя постоянно заваливает в одну сторону. Требуется немало времени, чтобы приспособиться к этому, а некоторым это так и не удается. А в итоге никто не хочет тут жить.
— Неужели с этой силой ничего нельзя поделать?
— Если вращение замедлится, уменьшится и сила Кориолиса, но соответственно снизится и сила тяжести, а допустить этого мы не можем.
— Выходит, вы не можете жить как с силой Кориолиса, так и без нее.
— Тут есть одна тонкость. Мы можем пойти на уменьшение силы тяжести, если будем заниматься физическими упражнениями, причем заниматься каждый день и довольно подолгу. Поэтому эти упражнения должны стать развлечением. Человека не заставить заниматься физической подготовкой, если занятия эти скучны и утомительны. Раньше мы думали, что наилучшим решением станут полеты на крыльях. В околополюсных регионах сила тяжести очень мала, люди там почти ничего не весят. Они могут подняться в воздух, лишь взмахнув руками. А если крылья складывать и расправлять в нужном ритме, люди могут летать, как птицы.
— И такие полеты дают достаточную физическую нагрузку?
— О да. Уверяю вас, полет в воздухе — тяжелый труд. Когда вы парите, мышцы рук и плеч, возможно, и не нагружены, но они включаются в работу при любом маневре. Регулярные полеты позволяют поддерживать мышечный тонус и содержание кальция в костях. Но мы не можем этого добиться.
— Я почему-то думал, что людям нравится летать.
Баранова усмехнулась.
— Они бы и летали, если б это было легко. Беда в том, что полеты требуют очень точной координации. Малейшие ошибки приводят к резкому изменению высоты полета, неизбежно сопровождаемому тошнотой. Некоторым удается летать так грациозно, как показано на видеоролике, но очень и очень немногим.
— Птицы же не страдают морской болезнью.
— Птицы летают при земной силе тяжести. Люди на Пятом — совсем в иных условиях.
Модайн, нахмурившись, задумался.
— Не могу обещать, что вы будете хорошо спать, — сказала Баранова. — В космических поселениях первые несколько ночей люди не могут заснуть. Но вы постарайтесь, а утром мы поедем в зону полетов.
Теперь Модайн понял, что имела в виду Баранова, говоря о неприятном воздействии силы Кориолиса. Маленький монорельсовый вагончик при движении к полюсу, казалось, постоянно заваливался вправо вместе с пассажирами. Модайн вцепился в ручки кресла так, что побелели костяшки пальцев.
— Извините, — в голосе Барановой слышалось сочувствие. — Если бы мы ехали медленнее, вы бы ничего не почувствовали, но мы и так задерживаем транспортный поток.
— Вы к этому привыкли? — простонал Модайн.
— Не совсем.
К радости Модайна, в конце концов они остановились, но тут его подстерегали новые неожиданности. Пришлось приспосабливаться к тому, что его вес упал чуть ли не до нуля. Каждый раз, пытаясь шагнуть, он падал, а падая, его тело медленно плыло вперед или назад. Взмахи руками лишь усугубляли незавидное положение Модайна.
Баранова не спешила к нему на помощь, но затем поймала за руку и притянула к себе.
— Кое-кому это нравится, — сказала она.
— Мне нет, — жалобно промямлил Модайн.
— Как и большинству. Пожалуйста, вставьте ноги в эти стремена и не делайте резких движений.
В небе летало пятеро.
— Эти пять летают здесь почти каждый день, — пояснила Баранова. Другие пробуют время от времени. На обоих полюсах и вдоль оси сферы могли бы одновременно летать пять тысяч человек. То есть нам хватает места, чтобы каждый из тридцати тысяч жителей Пятого ежедневно занимался физической подготовкой. Что нам делать?
Модайн поднял руку, и его тело качнулось назад.
— Эти люди научились летать. Они же родились не птицами. Разве другие не могут научиться тому же?
— У них врожденная координация.
— Чем я могу вам помочь? Я — модельер. Я могу дать людям одежду, но не одарить их врожденной координацией.
— Ее отсутствие не означает, что человек не может летать. Но ему придется вложить больше труда, дольше тренироваться. Нельзя ли сделать эти занятия более… модными? Не могли бы вы создать костюм для полетов, предложить рекламную кампанию, которая вытащит людей в небо. Если бы мы добились регулярных занятий, то могли бы замедлить вращение Пятого, ослабить влияние силы Кориолиса, превратить Поселение в наш дом.
— Вы ждете от меня чуда. Не могли бы они подлететь поближе?
Баранова взмахнула рукой, и одна из птиц, заметив этот жест, устремилась к ним по плавной дуге. Это была молодая женщина. Улыбаясь, она повисла в десяти футах над ними, кончики ее крыльев чуть подрагивали.
— Привет, — поздоровалась она. — Что-нибудь случилось?
— Ничего, — ответила Баранова. — Мой друг хочет посмотреть, как вы управляетесь с крыльями. Покажите ему, как они работают.
Женщина вновь улыбнулась и, изогнув сначала одно крыло, а затем другое, медленно перекувырнулась. Затем застыла на месте, отбросив крылья назад, поднялась вверх, крылья едва шевелились, ноги висели свободно. Но вот движение крыльев убыстрилось, женщина унеслась в небо.
— Похоже на балет, — помолчав, сказал Модайн, — но крылья уродливы.
— Правда? Вы в этом уверены?
— Абсолютно. Они похожи на крылья летучей мыши. Можно представить, какие они вызывают ассоциации.
— Скажите, что нам делать? Может, покрыть их перышками? Это поможет привлечь людей к полетам?
— Нет, — после короткого раздумья ответил Модайн. — Возможно, нам удастся облегчить сам полет.
Он вытащил ноги из стремян, оттолкнулся и всплыл в воздух. Шевеля руками и ногами, он лишь качался во все стороны. До стремян он добрался лишь с помощью Барановой.
— Вот что я вам скажу. Я нарисую костюм для полетов, а если кто-нибудь поможет мне изготовить его по моим эскизам, попробую полетать. Раньше я никогда этого не делал. Вы сами видели, без посторонней
