Местность, где я живу, называют Кансай. Она включает в себя агломерацию Осака — Киото — Нара с окрестностями. Считается, что именно тут, недалеко от Нары, где-то в III–V веках существовало легендарное японское государство Ямато. И далее вся история страны тоже крутилась в основном здесь. Императорские столицы с завидной регулярностью меняли местоположение, однако далеко не расползались: Асука, Фудзивара-кё, Нара, Нагаока-кё, Хэйан-кё, ныне более известная под именем Киото… Все это тут, близко: ну, максимум — час-полтора электричкой. А вот отделенный город Эдо (будущий Токио) появился только в начале XVII века, а официальный статус столицы, и того веселее, получил в конце девятнадцатого. Так что мы тут на пару тысяч лет древнее. Конечно, все пронесшиеся века оставили в Кансае еще и уйму разных очевидных следов: старинных храмов и прочих архитектурных, и не только, чудес. И все это счастье совсем рядом со мной, вот что прекрасно! Все выходные дни — а у меня тут их больше чем два, потому что я так ловко выбирала лекции, чтобы и среди недели денек-другой свободный выкроить, — я провожу, рыская по историческим околицам великой державы. Которые, к слову сказать, весьма мало общего имеют с суперсовременным «городом из „Звездных войн“», как я для себя называю Токио. Некоторые уголки так вообще мало изменились, скажем, с XV века…

В первые свои выходные я, конечно, отправилась в Нару — это мой, еще с прошлого приезда в Японию, самый любимый город. Посетила храм Кофуку-дера, павильон Дайбуцу-дэн[13], нарский парк, где ходят священные олени из храма Касуга-тайся… Точнее, не так — центр Нары — это и есть парк, а в нем уже все эти храмы расположены. Еще там есть пруды. Один меня особенно позабавил. На его дальнем берегу… Впрочем, это метафора: какой дальний берег может быть у большой лужи? Но, так или иначе, там стоит здоровенная пагода храма Кофуку-дера, вся в цветущей сакуре. А из воды выступают камешки. На них толпилось штук шестьдесят водяных черепах! Сидели прямо друг на друге, как слоеный бутерброд, но не в беспорядке, а все строго головами к виду на пагоду. Тоже, наверное, любовались сакурой. Эдакое черепашье ханами[14]. А что? Чем черепахи хуже людей?

А олени в нарском парке такие наглые. Для них продают «сика-сенбей [15]», специальное пресное печенье, очень, кстати, вкусненькое. Так они, как пронюхают, что у тебя это печенье есть, так сразу собираются вокруг и требуют. Едят с рук, бегут следом, наступают на ноги. Пока я ворон ловила, кто-то успел цапнуть меня за попу (а вдруг она тоже вкусная?), а один олень, самый пронырливый, принялся жевать мою карту Нары. Насилу отобрала.

Потом я забрела в отдаленный и тихий храм Син-Якусидзи. Там на входе сидела толстая черная кошка и ела кильку. Увидала меня и с громким воплем радости взобралась мне на колени. Стала там вертеться и тереться и требовать, чтобы ее гладили. Отделаться удалось только минут через двадцать. Внутри в саду стоял квадратный павильон, а в нем — странный круг с большими статуями «защитников годов» — всего двенадцать штук. Перед каждой — подставка для свечек. Я прошла к своей Крысе. Ее представлял довольно злобный волосатый молодой человек с воинственно поднятым копьем. Поставила ему свечку. Ничего, приятно было. Особенно, если учесть, что статуям этим уже практически полторы тысячи лет.

А в павильоне Дайбуцу-дэн стоит статуя Большого Будды. Будда огромный и спокойный. Зайдешь к нему за спину и почувствуешь что-то такое… То ли вселенскую защиту, то ли свою уже непринадлежность к этому миру. А за его плоской спиной — карман небытия. И еще там есть очень интере-е-есная колонна. Внизу у нее небольшая квадратная дырка, через которую все пытаются протиснуться: считается, что тот, кому это удастся, весь год будет в добром здравии. Протиснуться сквозь дырку не легко: там тесновато. Но главное даже не то, что узко, а что оттолкнуться не от чего и зацепиться не за что. Но все очень стараются, даже в очереди стоят. А как начинают с той стороны высовываться, тут-то и фотографируются. И вправду зрелище из разряда «сюр»: огромная, толстая колонна уходит под колоссальные своды. А внизу из нее торчит чья-нибудь голова.

Если из нарского парка подняться в горы над павильоном Большого Будды, то можно попасть в павильон Нигацу-до[16], где два раза в сутки здороваются и прощаются день и ночь. Мы там уже были однажды вечером, почти ночью, когда я первый раз ненадолго приезжала в Японию. Мы добрались туда с моими знакомыми Максом и Женей и еще — со случайным японским знакомым: «председателем клуба авторской песни» с острова Кюсю. Я, может быть, никогда больше не вернулась бы в Японию, не будь того случая и маленького барда Сугуру Кодзима. И его узкой щучьей гитары. Тогда, два года назад, случайный знакомый Сугуру-сан играл над ночной Нарой, на веранде Нигацу-до, между качающихся фонарей и дощечек-эма[17] с чьими-то желаниями. Играл и пел удивительным, высоким голосом: «Як тебе не любыты, Киеве мий…» И Женя, по непонятной причине чувствующий гораздо больше многих, спросил невзначай… Нет, не спросил, констатировал: «Ведь это же было твое чудо, да? А мы так, случайно влипли, за компанию?» Возможно и так. Потом я писала Сугуру. «Адресата не существует», вот что было пропечатано на возвращавшихся через месяц, заштампованных расплывчатыми иероглифами письмах. Может, он мне просто приснился? Мессир Сугуру Кодзима, абсолютно седой в 35 лет бард с острова Кюсю, подаривший мне Нару? И вместе с ней — осознание многомерности пространства и необъятной огромности мира, в котором есть всё и все. Даже те, кого ты придумал. Думаете, что второй раз сказка не возвращается? Ничего подобного. Этот крупный деревянный павильон над обрывом над ночной Нарой не изменяет своей волшебности. И каждый вечер зажигает несметное количество огромных, круглых, квадратных, причудливых, испещренных коваными узорами и обтянутых старой перезимовавшей лоскутной бумагой фонарей. Фонари качаются над Нарой, а Нара отвечает им блеском своих, городских огней, которые кажутся отсюда мелкими, как мак. Как отголоски прошлого, как взаимный поклон дня и ночи. Как раз в таких местах любят селиться сказки и призраки. Их присутствие тут заметно даже невооруженным глазом.

С раннего вечера в павильоне Нигацу-до дежурят фотографы. Они сидят нахохлившись на скамейках и перилах, сутулятся, обнимают камеры и заворожено ждут. Как стервятники, ждут того самого мига, когда раз-два-три — фонари уже зажглись, а тьма еще не наступила. Мига приоткрытая ворот в кто-его-знает- куда.

А внизу, у подножия павильона, есть источник для омовения рук, с ковшиками и бронзовой скульптуркой усатого вихрастого зеленого дракончика. Дракончик очень веселый. Все моют руки перед входом, и никто не заглядывает за лохань. И поэтому не видит, что дракончик привязан. Толстой такой, пеньковой веревкой поперек живота. Чтобы не улетел, не сбежал. И слава богу, что никто не заглядывает. Наверное, дракончик этой привязи стесняется. И ни к чему его лишний раз смущать.

В начале марта в Нигацу-до проходит праздник Мидзу-тори[18]: веранду павильона несколько раз обносят горящими факелами. Пойду смотреть. А в августе еще обещают зажигать в нарском парке поля свечек и фонариков!

26 мая у Юко был день рождения. Ходили в ресторанчик кушать окономи-яки. Это сразу и еда, и спектакль. Сажают тебя за такой стол, который посередине — квадратная сковородка. Туда вываливают из миски ингредиенты (их много, разных сочетаний, можно выбрать, что понравилось), делают из них лепешку и жарят. Ингредиенты, помимо обязательных муки, яиц и капусты, — всякое мясо, хрящики, креветки, рыба, осьминоги, кальмары, ракушки, сыр, соевый творог и прочее в разных пропорциях. Потом, когда зажарится, это поливают соевым соусом, майонезом, посыпают водорослями и стружкой из сушеной скумбрии. И ЕДЯТ! Класс!

Юко рассказала, что бывают рулетные суси с водорослями нори и огурцом. Их называют каппа-дзуси — «суси водяного». Вот! А еще Юко сказала, что у японцев волосы жесткие, как сапожная щетка. И дала мне свои пощупать. Теперь я понимаю, почему они все норовят мою косу потрогать и радуются. Она же мягонькая, как кошачья шкурка!

А назавтра мы с Юко поехали в Удзи — это маленький городок около Киото. Оказалось — сказочное место. Ну, в смысле, место из сказки. Темно-зеленые мохнатые горы, огромная бурная река Удзи-гава с охристо-золотистой водой, дикий лес со скалами и грибами. Такими же как у нас — белыми, сыроежками. И совсем другими: острыми закрученными сморчками, щедро рассыпающими споры-пыль, если пощекотать их зонтиком. На реке остров с пагодой, точнее — два острова, соединенных мостами. От островов к берегу тоже ведут всякие, иногда почти веревочные мостики. Все они перекрыты — идет дождь, и низкий остров заливает прибывающей водой. Может, это и хорошо, что дождь и туман. Может, без этого Удзи и не казался бы настолько сказочным. Вдоль реки по берегам стоят цапли. Через каждые 5–10 метров, в два яруса:

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату