не без некоторого взаимного давления, но и без развития. Связано это с тем, что в области сокращения стратегических вооружений мы дошли до уровня, когда больших прорывов ждать не приходится, скорее, стоит говорить о сохранении уже имеющихся договоренностей. Вряд ли стоит в ближайшие годы ожидать и более гибкой политики США в отношении собственных компаний и своих союзников по продаже и передаче России технологий первой волны, в том числе двойного назначения. России не удастся изменить курс Америки на контроль «стратегического предполья», из которого, по мнению самих американцев, могут исходить угрозы для США и в качестве которого они рассматривают уже фактически весь мир. Это означает, что чуть ли не единственный вопрос, по которому мы будем вынуждены сотрудничать, — Афганистан.
— США сейчас намечают некое соглашение между Пакистаном и Афганистаном. В его рамках Пакистан будет присматривать за ситуацией в этой стране, и это должно стать гарантией того, что переориентация внимания Вашингтона на другие регионы не создаст для США очевидных угроз, что у США останется возможность контролировать этот регион. Но, как бы то ни было, Россия вынуждена готовиться к возможным последствиям этого ухода, что совпадет по времени с истечением президентского срока Хамида Карзая. Так, формирование разведки ОДКБ во многом связано с ситуацией в Афганистане. Мы также будем вынуждены готовиться к тому, что обострение ситуации в этой стране, да и в Сирии, и в Иране неизбежно будет создавать давление на Закавказье, а значит, и далее — за большой Кавказский хребет. Могу сказать, что на недавнем закрытом заседании в Совете Федерации с участием вице-премьера Дмитрия Рогозина поднимался вопрос, в том числе и мною, о необходимости готовиться к подобному развитию событий.
И раз уж я затронул эту тему, то, не вдаваясь в подробности закрытого заседания, отмечу, что усилия правительства и Рогозина в частности позволяют говорить, что до 2020–2030-х годов России удастся сохранить не только стратегический ядерный паритет с США, но и паритет в области передовых разработок других видов вооружения. Отставая определенным образом в области обычных высокоточных вооружений, мы тем не менее, наметив и реализуя программу, будем в состоянии добиться того, чтобы имеющийся разрыв не увеличивался, а сокращался.
— Сегодня уже можно сказать, что не сформировалось. Возвращаясь к теме двусторонних стратегических отношений, подчеркну, что хотя для администрации Барака Обамы характерно оказывать давление в мягкой форме, внешнеполитический двухпартийный консенсус по стратегическим вопросам в США сохраняется. Исходя из этого полагаю, что, несмотря на некоторые обмены уколами, позиция Обамы состоит в том, чтобы сохранять с Россией относительно нормальные отношения. Если мы правильно оцениваем ситуацию, то в Вашингтоне сегодня рассчитывают, что в ближайшие годы из-за сложной внутриэкономической и общемировой конъюнктуры российская экономика будет погружена в стагнацию, а это превратит политическую стабильность в негативный фактор, и значит, экономически и политически Россия может ослабнуть сама, здесь делать особо ничего не надо, а потом, через несколько лет, с нами можно будет продолжать разговор уже на иных условиях. Поэтому есть представление, что с их стороны необходимости форсировать давление на Россию нет никакой.
— Я бы сказал, что для нас эта ситуация относительно комфортна. Тем более что американцы сами инициировали подобное охлаждение, так что мяч, как говорится, на их стороне.
