– Свои.
– Вижу, Дед.
– Идем дальше. Смотри по сторонам. Хвост смотри.
Набрали две тысячи и не спеша полетели к Ладоге. Время было около десяти утра, солнце стояло прямо по курсу, высота – две двести.
– Усилить осмотрительность, искать противника. Как понял, Лунь?
– Понял вас хорошо! – довольным голосом отозвался Вася. Чую – лыбится во все тридцать шесть зубов. Новый позывной ему явно нравится.
– Если понял, тогда смотри за хвостом внимательнее, – улыбаюсь я в ответ.
В дымке, подсвеченной солнцем, впереди смутно начинает проявляться Ладожское озеро. Какое это озеро! Смотрится почти как море. Лететь осталось не очень долго. Я взглянул на карту, лежащую передо мной на левом колене. Где это мы вышли? А-а, вот, где… И тут…
– Дед, Дед! Где находишься? Ответь Роще!
– Я – Дед, зашел в квадрат 24–32, высота две четыреста…
– Срочно направляйтесь к складам на берегу! Срочно! На тысяче метров идет транспортный «Дуглас», на его борту дети и женщины из Ленинграда! Пилот орет, их атакует четверка «Фокке-Вульфов»! Пара прикрытия не может отбить атаку! Приказываю – отбить атаку фашистов! Спасти транспортник!
Мгновенно, без мыслей в ставшей пустой и холодной голове, я сваливаю истребитель на крыло. Пологим пикированием наша пара, набирая скорость, несется к близкому берегу. Никого не вижу.
– Смотри, Вася, смотри… Где они?
– Дед! Слева десять – пушечные трассы!
Ага! Я тоже их увидел. Теперь доклад.
– Роща, бой вижу, выхожу в атаку!
От самой земли куда-то вверх пошла зеленая трасса. Это стреляет «ШКАСик» транспортника. Скорострельный, но слабый пулемет винтовочного калибра. Им от «фоки» не отобьешься. Да и вообще – транспортник от истребителя не сможет отбиться никогда. Это бывает лишь в кино.
В груди, у сердца, кажется, зародился и растет ледяной ком. Ярость заливает глаза красным. Дети и женщины… Женщины и дети… Вот, значит, как? Решили порезвиться, «зеленые жопы»? Пострелять по беззащитному транспортнику? Сейчас, сейчас… Постреляем!
– Вася, видишь? – к черту позывные – не до них.
– Ага! – Я его когда-нибудь убью за это «ага».
Два истребителя прикрытия, кажется, «Яки-девятые», как наскипидаренные крутятся, не давая «фокам» зайти в атаку на транспортник. Команд и мата в эфире не слышно – у их полка, видимо, другие радиочастоты. Хорошо огрызаются, агрессивно. Но «Фокке-Вульфов» – четверо… Скоро они сломают наших…
– Виктор! Выше полтора еще пара немцев!
О-о, черт! Вижу – на высоте, со стороны солнца, ходит пара «фок», контролируя бой внизу и готовясь принять участие в атаке «Дугласа».
– Вася! Расходимся! Ты бей вторую пару и сразу вверх. Свяжи мне боем тех, кто наверху! Не подпускай их к детям, Вася! Что хочешь делай, но не подпускай…
– Понял… – что-то голос у него глухой и тусклый. Или это радио виновато? Потом, все – потом. А теперь…
– …Атака!
У меня скорость перевалила за шестьсот сорок, самолет дрожит. Ловлю в прицел ведущего пары, который только что отстрелялся и повредил наш «Як-9». «Яшка», дымя, вяло разворачивался к берегу, теряя высоту…
– Н-на, сволочь! Жри!
Стреляю метров с трехсот, длинной очередью – скорость сближения огромна, как бы не промазать. Надо бить наверняка. Есть! Попал!
Очередь ударила в набирающий высоту истребитель фашиста. Он был в левом развороте, и вспышки разрывов разорвали ему брюхо в районе кабины.
– Не жилец, гад!
Где ведомый? Кручу головой, но не вижу. А-а, вот ты где! Ведомый, увидев, что стало с его командиром, резко отвалил вниз и вправо – под меня. На встречных скоростях я уже не успевал ничего сделать. Ну, ладно… Далеко ты не уйдешь… Да и не до тебя теперь. Слева – еще одна пара «фок». Что, не попал Вася? Да нет, попал. Но лишь повредил. Ведущий второй пары, за которым тянулся слабый дымок, упрямо заходил на транспортник. Оставшийся «Як-девятый» мчался ему в лоб.
Схождение! Огонь! Оба истребителя начали стрелять почти одновременно. Но возможности у них были разные – пушка и пулемет «Як-9» против шести стволов «Fw-190». Да еще у немца мотор воздушного охлаждения. Это, считай, «лобовая броня». Как у танка.
Оба летчика попали по цели. «Fw» задымил и пошел вниз, а «Як» окутался густым черным облаком и закрутился вокруг своей оси, потеряв крыло. Эх-х! Не сможет наш прыгнуть! Его сейчас просто плющит в кресле, сил не хватит выброситься. Нет! Слетел, мигнув солнечным зайчиком, фонарь, и наш летчик, видимо поймав удачный момент, прыгнул и теперь, беспорядочно размахивая руками и ногами, пытался сгруппироваться, чтобы дернуть кольцо парашюта. Пусть тебе повезет, пилот!
Как Вася? Короткий взгляд вверх. Там, как раз обменявшись пушечными очередями, Вася разошелся с немцами. Ну, Вася, что же ты? Вверх! Вверх! И – разворот! Будто услышав меня, «Як-3» ввинтился ввысь.
Где противник? Где транспортник? Все это произошло так быстро, что транспортник еще не успел далеко уйти. На него после разворота заходил «Фокке-Вульф», оставшийся от первой пары.
– Роща! Роща! Кричи «Дугласу» – пусть сыпется вниз! На самые кроны деревьев, понял?! Пусть разворачивается к складам, под зенитки! Они прикроют.
Транспортник начал неспешный разворот, и тут «Фокке-Вульф», метров с шестисот, дал по нему очередь. Я увидел, что «Дуглас» дрогнул, пулемет стрелка перестал стрелять и задрался вверх.
Я представил, как сейчас там кричат дети, испугавшиеся убитого стрелка и появившихся в самолете пробоин, и мне стало душно…
– Г-га-ад! Сволочь! Н-на! – Я поймал точку выноса прицела перед носом «Фокке-Вульфа» и дал заградительную очередь. Попал! Вспышки разрывов на моторе, с капота немца посыпались куски обшивки, он задымил, винт встал, и тяжелый истребитель нехотя пошел к земле.
Я резко переложил истребитель в набор высоты. Вовремя! Рядом прошла мощная, светящаяся трасса, и мимо пронесся последний из этой четверки «Фокке-Вульф». Мы разошлись. Каждый из нас лез в небо. Но у меня это получалось быстрее.
– Вася, ты как? – прохрипел я, преодолевая навалившуюся перегрузку.
– Держусь… потом… Н-на, фашист! – услышал я в ответ. Ну, значит, жив, летун!
«Фока», на которую я метил, не приняла боя. Перейдя в пологое снижение, фашист на всех газах драпал. Черт с тобой – гоняться за ним некогда.
– Де-ед! Вираж! Вираж! Заход! – вдруг заорал Вася. Ни секунды не раздумывая, на пределе выносливости, я заложил правый вираж. Так немцам будет труднее целиться – вправо стрелять всегда сложнее. Перегрузка страшной тяжестью размазала меня по спинке сиденья, в глазах потемнело – я практически ничего не видел. Так – чуть-чуть свет пробивался сквозь почти склеившиеся веки. Ломило позвоночник. Больно-то как! На пределе слышимости я почуял грохот очереди, выпущенной по мне. Мимо. Успел…
Набирая высоту, мой «Як» снизил скорость. Тьма ушла из глаз, опять хрустнул, уже распрямляясь, позвоночник. Стало полегче… Где они?
«Фокке-Вульфы», промазав по мне, но набрав в пикировании бешеную скорость, снова лезли вверх, на солнце. Мог бы об этом и не говорить, и так понятно.
Я поискал глазами «Дуглас». Он медленно тянулся к складам. Взгляд на немцев – игнорируя меня, они снова строили заход на транспортник. Да что они к нему пристали? Думают – в нем Сталин? Иосиф или Василий? Или первый Маршал Союза Ворошилов с девочками? Хотя пассажирский самолет под прикрытием
