Метатрон немного помолчал.
— Нам нужна стратегия, план — как сохранить хотя бы искру от Пламени Жизни, если вдруг наше войско будет уничтожено.
Уника растерянно смотрела на него. Зрачки ее то сужались, то расширялись, и вокруг них полыхало сине-фиолетовое пламя.
— Я просто пытаюсь предусмотреть самое худшее, то есть наше возможное поражение: нужно иметь план и на этот случай. Мы должны во что бы то ни стало защитить то, что нам дорого. Иначе мы исчезнем.
— Ты хочешь найти более надежное хранилище для Пламени Жизни и Ключа Счастья?
— Именно. Пламя — источник наших жизненных сил, то, от чего мы произошли. Если оно попадет в руки Офидиэля, он может использовать его, чтобы создать темных ангелов и демонов…
Уника на мгновение помрачнела, и, словно размышляя вслух, произнесла:
— А если он получит Ключ Счастья, он сможет войти в контакт с людьми, сможет читать их мысли и управлять ими.
— Так и есть, — подтвердил Метатрон. — Я не хочу даже представлять себе человечество на службе зла. Офидиэль может запросто погубить весь их род.
Наступило гнетущее молчание. Уника пыталась поймать взгляд Метатрона — в надежде, что он вдруг произнесет спасительную фразу, что он найдет решение. Но на этот раз он молчал. Он задумался. Осознание грядущей опасности сделало его слабым и уязвимым.
Уника посмотрела на его руки. Большие пальцы касались подбородка, указательные — кончика носа, а остальные были молитвенно сложены вместе. Эта поза полностью отражала его состояние: он был готов к решению, которое уже оформлялось в голове.
Он снова заговорил:
— Нужно найти другой тайник для Пламени Жизни и Ключа Счастья. Но на этот раз о нем не должен знать никто, даже Ангелы-Наставники. И кроме того, их нужно держать отдельно друг от друга, так менее опасно.
Лицо Уники вдруг посветлело. Ей в голову пришла необычная идея.
— Это слишком рискованно, — покачал головой Метатрон, прочитав ее мысли.
— Я знаю. Но мне кажется, что Пламя Жизни нужно спрятать за пределами Сефиры… в мире людей.
— И где же? — Ее слова одновременно заинтриговали и испугали Метатрона.
— Пока не знаю, но я уверена, что Офидиэль будет искать их здесь. И как бы хорошо они ни были спрятаны, рано или поздно он их найдет. Но ему и в голову не придет, что мы отдали одну из двух сущностей в руки людей.
— Конечно не придет — только сумасшедший догадается унести из Сефиры одну из главных ее святынь. Ты подумала, кто защитит Пламя Жизни — после того, как оно окажется вне наших границ?
— Да, — Уника прикрыла глаза — и тут же снова распахнула их.
— Ангел-хранитель.
— Но мы только что решили, что никто не должен знать об этом!
— Он и не будет ничего знать — мы сделаем это без его ведома. Он никогда не узнает о своем поручении.
Метатрона поразило это предложение, но Уника не дала ему возможности спросить еще о чём- либо.
— С помощью Пламени Жизни мы создадим нового ангела и поместим Пламя в его тело. Потом мы пошлем его на землю, не открывая ему самому его истинной сущности, — говоря это, Уника понимала, насколько сложен этот план в исполнении. — Мы будем защищать его, постоянно наблюдать за ним. Мы будем рядом, чтобы поддержать его во всем.
— А что случится с Пламенем, если Офидиэль завоюет Сефиру? — спросил Метатрон.
— Главное, чтобы он не узнал, где мы его прячем. В этом случае, даже если мы потерпим поражение, наш ангел будет жить в мире людей. Рано или поздно он поймет, что он не такой, как все — и откроет в себе сверхчеловеческие способности. Он узнает о своей миссии — миссии хранителя Пламени — и сможет дать жизнь новому поколению ангелов.
Уника не оставляла надежды на лучший исход, и поэтому добавила:
— Если же победим мы, мы вернем в Сефиру и ангела, и Пламя Жизни — после того как война будет окончена.
— Это гениально. Но я вижу одно слабое место…
— Какое?
— Мы не можем быть уверенными в том, что ангел, который будет хранить в себе Пламя Жизни, когда-нибудь узнает о своем предназначении. Если у него будет недостаточно способностей, он просто не сможет этого сделать.
Уника кивнула. На лице ее было выражение, которое значило «у меня нет ответа, но я его найду».
— В любом случае, я хочу это обдумать. Это слишком хорошая идея, чтобы оставить ее без внимания.
Он поднялся и подошел к стеклянной двери, которая вела в парк за Башней. Деревья отбрасывали на траву длинные тени, тянули к предзакатному небу длинные тонкие ветви…
— Самое время обрадовать Наставников. Они должны приготовиться к появлению Офидиэля.
— Предоставь это мне, — сказала Уника. — Я поговорю с Езодом.
Глава 7 ПРИЗНАНИЯ
На столе перед Джо стояла чашка горячего шоколада. Из-за пара, поднимавшегося от нее, лицо юноши казалось бледнее обычного, а черты лица — более резкими. В его глазах появился странный огонек, они ярко блестели в темноте бара.
Красноватый свет создавал атмосферу таинственности, и, отражаясь на лицах ребят, делал их еще более задумчивыми.
Зак был завсегдатаем в «Ланселоте», и его вечерние посещения вызывали бурю интереса. Бабочки взглядов слетались к нему, как к благоухающему цветку: их привлекали и его внешность, и манеры.
— Ну так… что ты хотел нам сказать? — с нетерпением спросила Ева.
Зак перевел взгляд на Джо, хотя до этого его куда больше занимали девушки за соседним столиком.
— Ну, Джо, выкладывай, что там у тебя? Какие проблемы? Рассказывай! — по-дружески пихнул его Зак.
Джо недовольно взглянул на него, потом бессильно пожал плечами и начал говорить, глядя на поднимающийся над чашкой пар.
— Кто-то или что-то шпионит за мной.
Ева крепко сжимала в руках чашку. На лице ее не дрогнул ни один мускул — оно осталось все таким же сосредоточенным. Зак смотрел на нее, ожидая увидеть в ее глазах удивление, но так ничего и не заметил.
— Я уверен в этом, — продолжал Джо. — Сначала у меня просто было такое ощущение, а сейчас я нашел этому доказательства. Например… ночью кто-то заходит ко мне в комнату. Я не знаю, зачем, но знаю, что это так. — Он был растерян и старался побороть смущение, начиная винить себя в том, что завел этот разговор.
— Ты это видел?
— Нет, Зак, я не видел, но я знаю, что оно есть! Все началось с того, что однажды утром я почувствовал, что со мной — и с моей комнатой — что-то не так. Я не придавал этому значения, пока Майя,
