возможно, получил почётную награду. Но в коротком письме, где Дэниэлс сообщал, что брат умер с честью, он объяснил, что обязан остаться до конца службы – это его долг.
Сара вздохнула, когда подумала об этой весточке. У девушки была фотография, где перед самым отъездом в армию по обе стороны от неё усмехаясь стоят Рив и Дак. У брата были каштановые волосы на несколько тонов темнее, чем её собственные, а у его друга - чёрные, почти с синим отливом и глаза цвета расплавленного янтаря, как хороший виски. Война закалила их обоих, думала Сара, и даже когда срок службы Рива закончится, она не ожидала увидеть его снова. У Дака был такой же овал лица, те же глаза, даже та же россыпь веснушек на переносице, что и у сестры. Её вид только напоминал бы Риву лучшего друга, которого он потерял.
- Время перестать мечтать о прошлом и вернуться в настоящее, девушка, – произнесла Сара вслух. Она встала из-за стола и подошла к огню, слабо мерцающему в камине из красного кирпича. Ей хотелось сделать этот маленький дом более жизнерадостным, не таким пустым.
Было тридцать первое октября, ночь Самайн - Хэллоуин для остальной части мира, и впервые за три года, как Арэйлия приютила Сару, ей не с кем было его праздновать. Девушка знала, что будь она членом шабаша ведьм, то провела бы эту ночь нагая, танцуя и распевая под полной луной, благословляя Богиню. Самайн – это ночь, когда можно развеять всю осторожность по ветру и пойти на поводу у инстинктов. Но как можно это сделать, если праздновать не с кем?
- Может быть, мне стоит отпраздновать одной, – пробормотала Сара. За месяцы со смерти Арэйлии, она уже привыкла говорить сама с собой, а звук её голоса отзывался эхом в небольшом доме и уже не казался таким странным. Решив, что нужно действовать, она пошла в большую спальню, в которую наставница убедила её перебраться, прежде чем умерла, и достала из кедрового платяного шкафа шёлковый красный халат, почти слыша её голос, шепчущий на ухо:
- Ну, одно из двух было бы неплохо, – сказала себе Сара, вздыхая. Недалеко от домика находилась священная роща, а в ней курган около трёх метров в ширину, покрытый мягким мхом и окружённый рябинами, благословлёнными Богиней. Арэйлия рассказывала, что в годы её детства это были просто саженцы, но теперь их стволы стали достаточно толстыми, чтобы обеспечить защиту от любопытных глаз во время полночных ритуалов.
Сара скинула джинсы, футболку, лифчик и трусики, пока не осталась обнажённой. Она накинет красный халат в священную рощу, там снимет его, и будет танцевать под полной луной для Богини, которая предпочитала видеть жрицу без одежды во время торжественных церемоний. Девушка не переживала, что крики «конфеты или жизнь!» прервут этот интимный ритуал: домик был слишком далеко от любого изголодавшегося по конфетам ребёнка, чтобы побеспокоить её.
Тонкий красный шёлк ощущался на коже гладким и прохладным. Сара вздрогнула, когда соски затвердели от чувственного скольжения материала по ним. Странно праздновать одной и так поздно, но ей не хотелось подводить память Арэйлии.
Пройдя через парадную дверь, девушка вышла в прохладную ночь. Можно было услышать шелест ветра в кронах деревьев и почувствовать коричный аромат сухой подстилки из листьев, означавшие конец осени и скорое приближение зимы. Слабый холодный ветер развевал её длинные прямые волосы, старые деревянные доски крыльца скрипели под босыми ногами. Арэйлия любила находиться на открытом воздухе, и у мягкого ветра, казалось, был её голос.
Поцелуйте свою руку дважды для Богини;
Когда луна достигает своего пика,
Ищите своё истинное желание.
Когда ветер дует с Юга,
Любовь поцелует вас в губы;
Живите и давайте жить другим,
С честью принимайте и с честью отдавайте».
Сара вздохнула, желая, чтобы потоки воздуха и полная луна действительно принесли ей любовь, а не только мысли о ней. Слева тихо стонали цепи старых качелей, раскачиваемые ветром. Девушка старалась не вспоминать о добрых временах, когда сидела на них ночью вместе с Арэйлией, и та рассказывала ей легенды о Богине или учила считать звёзды. Или когда Дак и Рив, зажав её между собой и закинув мускулистые руки ей на плечи, вместе смеялись над плоскими шутками брата. Теперь, когда ничего этого не было, Сара не могла находиться здесь в одиночку. Она быстро отвела взгляд от качелей и пошла в сторону рощи.
Стояла холодная ночь, и когда её босые ноги касались сухой травы, раздавалось тихое шуршание. Дом Арэйлии был далеко в стороне, и она не утруждалась подстригать газон, как городские жители. Все живое: растения и животных надо уважать, а то, что для неопытного взгляда похоже на сорняки на самом деле огромный сад трав, раскинувшийся до самого крыльца. Кроме того, как однажды сказала Арэйлия, заросшая лужайка добавляет мистику к её образу мудрой женщины. Затем наставница засмеялась, замечательным мягким смехом, по которому Сара так сильно скучала, особенно в такие моменты, и добавила, что никто не пойдет к ведьме, живущей в современном доме.
Девушка была на полпути к роще, идя по протоптанной тропинке, освещённой ярким лунным светом, когда услышала низкий, протяжный вой. Не человек, но и не животное. Звук был печальным и голодным, от которого по спине побежала дрожь, и она плотнее завернулась в красный халат, вспомнив, о чём слышала в городе несколько дней назад.
Гус Барннер чинил грузовик клиента, когда Сара подкачивала свои шины. Ей не хотелось подслушивать беседующих между собой мужчин, но она услышала, как Гус рассказывал, что в прошлом месяце на поле Дурам было убито целое стадо оленей.
- Да. Горло было вырвано. Растерзаны в клочья, я не знаю… - говорил он, склонившись над двигателем пикапа, и орудуя гаечным ключом. – Может быть, всего пятнадцать… Просто в голове не укладывается, как можно так легко убить столько оленей!
- Должно быть, это была чёртова стая волков, – предположил клиент, почёсывая лысеющую потную голову под кепкой John Deere(1) .
- Может и так, - ответил Гус, глядя вверх. – Но это не обычное убийство. В основном волки истребляют слабых и молодых. Или старых, я не знаю. Но здесь – убить всё стадо в одном месте? Это не правильно. Не естественно.
Это всё, что удалось услышать Саре до того, как она подкачала шины и уехала, чтобы закончить другие дела. Но теперь протяжное завывание напомнило ей, что поле Дурам не более чем в миле от священной рощи.
- Красный для мужества, – напомнила она себе, ещё плотнее завернув своё обнажённое тело в тонкий шёлковый халат. – Со мной всё будет хорошо.
Девушка решительно зашагала в сторону священной рощи, но вой, раздавшийся вновь, был теперь ближе. Гораздо ближе.
- О, Богиня, – прошептала Сара беспокойно. Она хотела сделать ещё шаг и вдруг услышала какой-то шорох в кустах. Что-то большое.
Хорошо, хватит, пора положить этому конец.
Самайн, или не Самайн, она была уверена, что ни Богиня, ни Арэйлия не хотели, чтобы, готовясь к полнолунию, она стала бы закуской для стаи волков.
Сара развернулась, быстро и как можно тише направившись в сторону дома. Только бы добраться до крыльца, там она будет в безопасности. Нет таких диких животных, которые осмелились бы близко подойти к человеческому жилью… так?
В кустах раздался громкий треск, и Сара боролась с желанием осмотреться вокруг. Сердце колотилось где-то в горле заставляя чувствовать себя слабой и испуганной.
Очередной треск раздался совсем рядом, и девушка бросилась по дорожке, игнорируя свой собственный совет. Часть её хотела оглянуться назад, но другая боялась… боялась того, что увидит. Был ли
