интересном месте я уснула, а утром началось такое, что ночное озарение я не сразу вспомнила.
– Тебе надо на него взглянуть, – заявил Пашка, бреясь в ванной.
– На кого? – не поняла я.
– На Серегу. Может, мы зря обрадовались и это все же не он.
– Он, – кивнула я. – Красавец блондин с ямочкой на подбородке.
– Тебе нравятся блондины? – нахмурился Пашка.
– Мне вообще никто не нравится… в настоящее время.
– А чего ты с ним потащилась на поляну?
– Я тебе рассказывала: решили дождаться, когда «Тойота» проедет.
– И прямиком в кусты… «БМВ» ей мой не понравился. «Я не могу заниматься любовью в машине», – передразнил он. – Предпочитаешь «Опель» с каким-то голубоглазым хмырем?
– Ты не имеешь права так разговаривать со мной! – возмутилась я.
– Правда глаза колет? Я из этого Сережи все вытрясу, про чертову поляну… и про то, чем вы там занимались.
– Придурок, я же тебе все рассказала…
– Ты расскажешь, соврать тебе ничего не стоит, в этом я давно убедился.
Я хотела вцепиться ему в волосы, но тут заявился Димка.
– Чего орем с утра? – поинтересовался он, а я решила пожаловаться:
– Твой дружок мне гадости говорит, вот что.
– Это он может. Павлик, кончай бузить, у нас есть важное дело…
Павлик полоснул меня взглядом и торопливо закончил утренний туалет. Я бестолково толклась рядом, потом спросила с легким подхалимством в голосе:
– Пашка, а как я Сережу увижу, он же прячется? Второй раз дверь он вряд ли откроет.
– Откроет! – прорычал он. – И ты мне зубы не заговаривай…
– Ничего я не заговариваю, – обиделась я и ушла в кухню пить кофе. Пашка был темнее тучи.
– Чего это он? – влезла Анька. Димка махнул рукой и отвернулся, она посмотрела на меня, я загрустила и пожала плечами. Димка, видя такой непорядок за столом, спросил друга:
– Ты, часом, не собрался жениться, уж больно грустный?
– На мне? – удивилась я, а Пашка рявкнул:
– Сейчас врежу!
Я не поняла, кому из нас он хотел врезать, но на всякий случай замолчала.
С завтраком было покончено, и Пашка кивнул мне:
– Поедешь с нами.
– А я? – обиделась Анька.
– А ты дома сиди.
– Почему ее берете, а меня нет?
– Ее берем для дела, а тебя бережем, потому что дело опасное. Все. Жалобы в письменном виде по понедельникам.
Мы покинули квартиру и направились к Димкиной машине, которая по-прежнему была на стоянке. Пашка, подлец, держал меня за локоть и то и дело больно дергал.
– У, гад! – прорычала я, и тут очень знакомый голос за моей спиной произнес:
– Руки за голову, быстро!
Я ошалело повернулась и увидела мента, то есть Мишу. В руках у него был пистолет, или как там это называется, а выражение лица – очень решительное.
– Мишенька, – проблеяла я и заревела со страха.
– За мою спину! – скомандовал он мне, а Димке с Пашкой велел положить руки на крышу машины. – Оружие есть? – спросил он грозно.
– Спятил, командир? – удивился Пашка. – Я его с армии в глаза не видел.
– Они меня били, – пожаловалась я и в доказательство ткнула пальцем себе в глаз. – А оружие есть вот у этого, – мотнула я головой в сторону Пашки. – Он его, подлец, в штанине прячет, на щиколотке.
Миша наклонился и стал обыскивать Пашку, а я взяла кирпич, лежавший рядом с задним колесом соседского «Запорожца», и огрела им Мишу по голове. Он слабо охнул и упал на асфальт. Димка с Пашкой оттащили мента в сторону, пистолет сунули в задний карман его штанов, не очень стараясь укрыть от людских глаз, потом Димка бросился в квартиру за Анькой, а Пашка сел за руль. Через пять минут Димка с Анькой присоединились к нам, и мы помчались по проспекту.
– Куда мы теперь? – запричитала я.
