разные стороны, спал, улыбаясь во сне, как ребёнок. «Даже будить жалко» — подумал про себя Сергей, но делать нечего, он тихонько потряс Лёню за плечо.
— Лёнь, вставай, дружище, пора!
— А? Что? Утро уже что ли? — и Лёня, повернув голову, посмотрел в окно, завешенное марлей от комаров, — Утро — утвердительно сказал он себе и, откинув одним движением одеяло, схватил полотенце и побежал к озеру.
Помощником на эти сутки к Сергею был назначен младший сержант Андрей Половников, который в свою очередь, разбудил ребят из взвода, заступающего на смену.
Солнце всходило из-за степи, его блики красиво плясали на глади озера. Ребята, как дельфины, резвились и дурачились в воде, прыгая и ныряя, а, вынырнув, отфыркивались и хохотали. Сон с Сергея как рукой сняло, он, улыбаясь, смотрел на ребят, и сердце его наполнялось нежностью и симпатией к этим парням, которые за сотни километров от дома, несмотря на невзгоды и трудности, не теряют самообладания, и просто выполняют свою тяжёлую и неблагодарную работу.
Наскоро позавтракав, ребята оделись по форме и построились. Проводить инструктаж встал командир роты Саня Слободин. Запрыгнув в кузов «Урала», парни ощетинились в разные стороны стволами оружия, и только Джек, раньше всех запрыгнувший в кузов, весело махая хвостом, заливался счастливым лаем.
«Урал» взревел и начал сдавать назад. Лёнька Брянский, лихо, развернув машину на пятачке, что-то весело крикнул Сергею.
— А, что? Не слышу! — крикнул ему Сергей.
Лёнька махнул рукой, «потом»- прочитал Сергей по его губам, и «Урал», обдав Сергея запахом солярки, поехал по степи и только облако пыли, клубящееся в поле, указывала на его движение.
Командир отряда Миронов, как всегда, встав раньше всех, раскуривал на крылечке свою первую сигарету. Сергей, подойдя к нему и сев рядом, подкурил у подполковника.
— Давно наши уехали? — спросил Миронов у Сергея.
— Минут сорок назад, скоро смена должна вернуться.
В этот момент далеко в степи раздался глухой взрыв и в небо взметнулся столб пыли.
— Что это? — Сергей смотрел на Миронова.
— Там Тарумовский райотдел милиции на блокпосту закреплён, — как бы про себя сказал командир, — отряд в ружьё, тревога, — громко прокричал он.
Отряд собрался и построился в мгновение ока. Парни стояли в строю, готовые придти на помощь своим дагестанским братьям. Взгляды источали решимость и спокойствие.
В это время в степи произошло какое-то движение. Все, прищурив глаза, всматривались вдаль. К расположению отряда во все лопатки летел Джек. Подбежав к людям, он, скуля, начал тыкаться мордой в колени и руки. Миронов, нагнувшись, взял в ладони морду собаки. На лапах Джека была кровь.
— Слободин, бери с собой отделение и быстро со мной. Семёнов хватай сумку с медикаментами и тоже с нами, быстро! — прокричал он.
Отделение рассредоточилось цепью. Омоновцы шли, оглядываясь по сторонам, по гладкой как стол степи. И только верблюжья колючка цеплялась за камуфляжную форму. В ложбинке, уткнувшись капотом в сопку, стоял подорванный «Урал». Тишина била по ушам. Рядом с открытой водительской дверью, неловко поджав под себя ноги, на левом боку лежал Лёня Брянский. Руки его были подняты вверх, как будто в последнее мгновенье он увидел опасность и пытался укрыться от неё руками. Вся дверка была залита Лёниной кровью. И всё. Больше никого.
Миронов сел на землю и обхватил голову руками.
— Неужели остальные в плен попали? — он поднял на Сергея постаревшее лицо, — ведь ещё восемь человек в кузове ехало!
— Товарищ подполковник, тут записка на земле камнем прижата, — к командиру уже бежал Ришат Валеев.
«Есть раненые. Отошли к Дагестанскому блок-посту» — было нацарапано на клочке бумаги.
Миронов поднёс к губам рацию: «Берег ответь Днепру».
— Берег на связи — прокаркала радиостанция.
— Передай в центр: машина подорвана, водитель убит.
На месте подрыва ещё курилась воронка. От неё шли мотки проводов к близлежащей высотке. Слободин с двумя бойцами пошёл по проводам. На высотке омоновцами были найдены: пустой мешок, две обёртки от «Сникерсов», подрывная машинка и включенная радиостанция со сканером, как будто с издёвкой, все переговоры в эфире прослушивались бандитами. Расчёт был на то, что, спускаясь с косогора, водитель поддаст газу, взрыв должен был произойти под кузовом и тогда восемь трупов. Увидел ли фугас Лёня или что-то почувствовал. Но факт остаётся фактом. В самый последний момент он притормозил и массивная кабина «Урала» приняла весь удар на себя. Предательский осколок прошёл через полик кабины и попал Лёне в голову. Рядом с ним, на коробке передач, сидел прапорщик Саня Сергеев, на пассажирском месте лейтенант Олег Иванов.
Саню сильно контузило и посекло осколками, Олег получил осколок в задницу, у него был задет седалищный нерв, потом он длительно лечился, не мог долго сидеть или стоять.
А Саня Сергеев до конца командировки боялся садиться в кабину автомобиля. Остальные сотрудники были сильно контужены. Вот так ценой собственной жизни Лёня Брянский подарил её другим.
В последствии омоновцы узнали, что подрыв машины липецкого ОМОНа совпал с выпуском в школе подрывников чёрного араба — Хаттаба. Это у них был выпускной экзамен. На календаре стояло число — 22 июня.
На следующий день в отряд прибыл командир ОМОН майор Атаманов. Вечером, собрав всех офицеров на оперативку, он, имея огромный опыт нахождения в служебных командировках, постановил: первое — менять смену на блокпосту по рваному графику, то есть бессистемно, второе — по одной и той же колее два раза не ездить, благо ландшафт этому способствует, и третье — впереди машины выпускать инженерную разведку.
— Всё, парни, оставайтесь с Богом, — сказал командир, обняв на прощанье каждого из офицеров.
Атаманов увёз с собой тело погибшего Брянского и раненого Олега Иванова. Остальные сотрудники, пострадавшие при террористическом акте, уехать отказались наотрез и остались нести службу дальше.
Командировка тем временем шла своим чередом. Как — то к Сергею подошли двое бойцов.
— Алексеич, там казак какой-то из Кизляра приехал, вино привёз на продажу. Иди, попробуй. Командир на совещанье уехал. Ты, вроде как за старшего.
Сергей подошёл к выездному из расположения посту. Из припаркованных рядом с постом Жигулей к Сергею шагнул высокий немолодой человек с пышными соломенными усами.
— Здравствуйте, — человек протягивал Сергею руку, — меня зовут Володин Алексей. Я служу в казачьей управе Кизляра.
— Понятно, — Сергей пожал руку Володина, — а это что? — он кивнул на две огромные канистры, прижавшиеся внутри автомобиля, на месте снятого заднего сиденья.
— Да я по этому поводу и приехал, — улыбнулся казак, — я виноделием занимаюсь. Свой виноградник имею. И отец мой этим занимался и дед. Попробуй, командир, я недорого продаю. Тут две канистры: в одной вино холодное — из погреба, в другой тёплое — оно на солнце стояло. Отведай из обеих.
Володин достал из бардачка литровую алюминиевую кружку. Налил вначале из одной канистры. Сергей поднёс кружку к губам. На него, облизывая сухие губы, напряжённо смотрели двое бойцов.
С первым глотком Сергей почувствовал, как живительная влага разливается по телу. Хмеля никакого не чувствовалось, как будто это был виноградный сок. Ничего вкуснее раньше Сергей не пробовал. Выпив кружку и крякнув, он вытер губы тыльной стороной ладони. Но ему уже протягивали эту же кружку, налитую из другой канистры.
— А это холодное, из погреба.
Сергей повторил процедуру. Кивнул головой и пошёл в расположение.
— Можно брать, парни, вино отличное.
Две канистры были раскуплены в течение десяти минут, казак ещё дважды уезжал в город и
