улыбнулся и поинтересовался, а что я думаю по этому поводу. Выслушав идею насчет Дэ, он кивнул: «Ты почти угадал. Только это был не Дэ. Это был его старший дядя. Когда-то давно он почувствовал необходимость уйти — и ушел. Иногда мы навещаем его, но не слишком часто. И изредка он помогает нам».
«Почему он ушел?» «Он заслужил покой. И хотя долго не желал использовать свое право, в конце концов предпочел сделать это. Так правильнее всего».
«Это из-за свечения?» Йут-Лад удивленно посмотрел на меня: «Причем тут свечение?» Больше разговаривать на данную тему Йут-Лад не захотел, отмалчивались и другие участники…
Вот и все, что мне удалось узнать об этом странном обычае. Вне сомнения, мы имеем дело с феноменом, который еще дожидается своего пытливого исследователя.
(Соверин Трониг, «Наша жизнь среди ятру». — С. 156–158)
Лэ-Тонд пришел спустя месяц. К тому времени прежний отшельник уже скончался, и Ом-Канл похоронил старика, как тот и просил, — столкнув с края площадки в пропасть. Тело разрушило покой туманных волн там, внизу, а потом скрылось за ними.
С тех пор — и до самого прихода наставника — Ом-Канл жил один. Вначале было сложно. Свечение горело на его груди и не давало покоя ни днем, ни ночью, ни во сне, ни наяву. Особенно наяву.
Потом свечение начало меркнуть. Сперва он испугался, но рассудив, пришел к выводу, что ничего страшного в этом нет. Даже наоборот — вскоре Ом-Канл спал уже без мучений и мог нормально двигаться, не беспокоясь о том, что неосторожный шаг или слишком резкий поворот головы причинят ему боль. Наконец однажды оно вообще исчезло, не оставив после себя ничего — кожа на том месте, где когда-то проступал сияющий силуэт Цветка, теперь была такой же, как и прежде.
Ом-Канл приспособился к жизни отшельника и даже находил в ней определенные преимущества. Покойный старик успел многое объяснить молодому ятру: показал несколько источников с чистой водой, места сбора кореньев и плодов; Ом-Канл к тому же отыскал несколько звериных троп, поскольку от мяса он отказываться не собирался.
Единственное, что беспокоило — уйма свободного времени. Что с ним делать, Ом-Канл не знал. Он наполнил погреб-ледник запасами мяса, которых хватило бы на несколько лет вперед. Он насобирал и насушил кореньев — и развесил их в месте, недоступном для здешней колонии мышей. Наконец он заготовил впрок хворост… Дальше-то что?!
Но тут как раз явился Лэ-Тонд. В первый момент Ом-Канл испугался. Вдруг в селении снова случилась какая-нибудь беда и им там очень нужен он, вернее, его дар исцелять?! А дара-то и нет…
— Хорошо живешь, — проронил Лэ-Тонд, оглядев пещеру. Он выслушал рассказ о последних днях отшельника и кивнул, жестом давая понять, что Ом-Канл все сделал как следует.
— И что дальше? — спросил наставник.
Молодой ятру растерялся. Он и сам задумывался над этим — и ни разу не смог отыскать сколько- нибудь вразумительного ответа.
— Сбиваешься с ритма, — невозмутимо заметил Лэ-Тонд. — Плохо. Я так и не научил тебя контролировать собственное дыхание.
— Прости, наставник.
— Так что же ты намерен делать дальше — теперь, когда след от Цветка уже не мешает тебе думать?
Этой фразы Ом-Канл не понял. Но ответил:
— Буду жить здесь. Здесь. Сперва я думал отправиться в какое-нибудь другое селение, но потом… потом…
— Собирайся, — сказал Лэ-Тонд. — Между гордостью и глупостью очень тонкая грань. Перешагнув в сторону глупости, нужно не забыть вернуться обратно.
— «Вернуться»?! А как же Элл-Мах?..
— Ты вылечил его дочь. Не скажу, что он испытывает к тебе симпатию, но он твой должник. И он не из тех, кто забывает о долге. Малыш Са скучает по тебе. Ир-Мэнь горюет с того самого дня, когда ты ушел. В конце концов, я устал кормить две семьи, мне хватает своей — а ты уж, будь добр, позаботься о своей.
— Но отшельник…
— Ты еще не готов стать отшельником, — безжалостно заявил Лэ-Тонд. — Потому что не понял главного: самое сложное отшельничество — жить среди людей.
— Чужих людей? — уточнил Ом-Канл. — В долинах?
— Среди знакомых тебе людей. Впрочем, не старайся понять — когда и если будет нужно, ты дорастешь до этого, а пока… Собирай вещи, хватит бездельничать. Право на покой нужно заслужить — и оно неизменно приходит с пониманием того, что прежде следует позаботиться о людях, от тебя зависящих. Я говорю не только о еде. Ну же, собирайся, что ты стоишь! — раздраженно прикрикнул он.
— А как же сияние? То, от Цветка? Оно погасло во мне… — Ом-Канл не собирался признаваться в этом постыдном для него факте, но вдруг решился:
— Я хотел, чтобы оно погасло, и оно погасло. Наверное, я был недостоин того дара.
Лэ-Тонд запрокинул голову к светилу и вздохнул:
— О Солнце, неужели столько лет я потратил напрасно, пытаясь обучать этого юношу?! Да, сияние — дар, которого ты, нынешний, недостоин. Но тот Ом-Канл, который пожертвовал Цветком для Ри-Даль — тот оказался достоин его. Ибо сияние исходило не от Цветка — скажи мне, как камень может что-либо излучать?! — но от тебя, о болван из болванов!
А теперь собери наконец вещи, и пойдем в селение. Только там ты сможешь хоть чему-то научиться. А я хотел бы, чтобы когда-нибудь ты снова дорос до этого дара — сиять для других.
Примечания
1
Здесь и далее приведены отрывки из «Легенды о Светоносном»; цитируется по книге «Предания ятру» (сост. Р. и С. Трониги).
