меня пугает. — У Тони была еще одна замечательная черта. Он был большим шутником и неизменно заставлял ее смеяться. Тони поцеловал ее, а потом спросил: — Ты уже говорила с Аннабел и матерью?
Фелисити сморщилась, с неудовольствием вспомнив сцену, устроенную Аннабел, и тяжелый разговор с матерью. Однако она не собиралась посвящать Тони в подробности. Это ее проблемы.
— Вчера я сказала им, что мы поженимся через две недели.
— Держу пари, твоя мать первым делом пожаловалась, что ей не хватит времени на покупку новой шляпки. Похоже, большинство женщин думает только об этом.
Фелисити замешкалась. Только теперь до нее дошло, что мать ни словом не упомянула о бракосочетании. Ее занимало только одно: новая кровать.
— Моя мать не такая, как большинство женщин.
Тони фыркнул.
— Пожалуй, ты права. Твоя мать большая оригиналка. Так что же она сказала?
— Ну… гм… — Фелисити хотела покривить душой и придумать какую-нибудь правдоподобную ложь, но в конце концов отказалась от этой мысли. — Она надавала мне кучу полезных советов. Тони снова поцеловал ее.
— Я думал, что ты давно знаешь о птичках и пчелках.
Фелисити невольно улыбнулась.
— Не этих советов, глупыш.
— Тогда каких же?
— Сам знаешь. Обычных. Ну там… что не имеет смысла торопиться, надо получше узнать друг друга и так далее. Но я сказала ей, что мы достаточно взрослые, чтобы самим решать такие вещи, и напомнила, что я уже девять лет живу одна.
— А я живу один уже девять месяцев. Точнее, почти девять месяцев.
Фелисити поднялась, оперлась на локоть и посмотрела на Тони сверху вниз. Он лежал на спине, закрыв глаза, и выглядел удовлетворенным. Девять месяцев! Неужели так мало? Она никогда его об этом не спрашивала. Почему-то ей казалось, что Тони живет один уже давно. Так она и сказала.
— А я думала, намного дольше.
— Вполне достаточно. В доме нужна женщина.
Внезапно в мозгу Фелисити эхом прозвучали слова матери: «Тони нужен человек, который будет стирать ему трусы и носки».
— Для чего? — спросила она, внезапно оказавшись во власти подозрений.
Тони начал эротично поглаживать пальцем ее живот.
— Догадайся с трех раз, — ответил он. Но зерно сомнения уже было посеяно. Его бывшая жена была в этой спальне меньше года назад. Не обращая внимания на обольстительный тон Тони, Фелисити отвела его руку, оперлась на оба локтя и обвела комнату взглядом.
Странно, подумала она. Почему я до сих пор не обращала внимания, насколько тут женственно и как назойлив этот английский деревенский стиль? Розовые тона и оборочки. Совсем не в моем вкусе.
— Тони, — медленно сказала она, — мне не нравится отделка этой комнаты.
Тони только рассмеялся в ответ, вновь привлек ее в свои объятия и поцеловал.
— До сих пор нам было не до отделки, — сказал он. — У нас были дела поважнее. — Потом он перевернул Фелисити на спину и взялся за дело всерьез.
Но на уме у Фелисити было другое, и она начала вырываться. Ей следовало больше доверять здравому смыслу матери. Эта комната действительно принадлежала другой женщине. И ей это не нравилось.
— Тони, побудь серьезным хоть минутку.
— Почему? — Выражение лица Тони никак нельзя было назвать серьезным.
— Потому что мы не можем все время заниматься любовью, — сказала Фелисити более сердито, чем собиралась. Она поняла это, когда лицо Тони, до того счастливое, стало растерянным и тревожным. — Когда я выйду за тебя замуж, нам придется кое-что сделать.
— Например? — осторожно спросил Тони.
— Самые простые вещи. Вроде налаживания нормального быта. И тогда я не смогу не обращать внимания на отделку. Я буду видеть ее все время. Это ты ее выбирал? Разочарованный Тони лег на спину и проворчал:
— Конечно нет. Разве я похож на мужчину, которому нравятся розовые оборки? Нет, отделку выбирала Саманта. Каждую паршивую оборку, ковер, картины. Все.
Судя по тону, декор спальни Тони тоже не нравился. Что ж, тем легче будет его сменить. Но Фелисити не отступала. Ей хотелось убедиться, что здесь не останется ни следа Саманты.
— Все? — переспросила она.
— Все. Даже кровать.
Фелисити рывком села. Тут было что-то еще; раньше это не приходило ей в голову, но теперь она думала — нет, чувствовала. Она пыталась найти подходящее слово, но ничего не приходило на ум. Спать в постели другой женщины было безнравственно. Внезапно ей в голову пришла успокаивающая мысль. Может быть, Тони купил новый матрас. Во всяком случае, она сама сделала бы именно так. Конечно, купил. И все же следовало спросить.
— Это та самая кровать? На которой ты занимался любовью, когда был женат?
— Конечно. — Тони выглядел сбитым с толку. — Хотя мы с Самантой… ну… перед разводом наша сексуальная жизнь сошла на нет.
Значит, он не сменил матрас.
— Рада слышать. — Ледяной тон Фелисити соответствовал ее чувствам.
— К чему ты клонишь? — Растерянность, написанная на лице Тони, теперь звучала и в его голосе.
— К тому, что для начала нам нужна новая кровать.
Тут Тони очнулся и тоже стремительно сел.
— Новая кровать! — воскликнул он с таким ужасом, словно речь шла о новом доме. — Но… — запинаясь, пробормотал Тони, — она стоила целое состояние и послужит еще лет десять.
— Только не мне, — решительно ответила Фелисити. Она представила себе мать. Та стояла на другом конце комнаты, смеялась и брызгала хересом на ужасный розовый ковер. Начало полдела откачало, часто повторяла Айрин и обычно следовала этой поговорке. — Нам нужна новая кровать и спальня. Конечно, ты понимаешь, что вторая жена не должна спать в постели первой.
Тони потянулся к тумбочке, взял очки и надел их.
— Раньше это тебя не волновало, — недоверчиво сказал он. — За последние четыре месяца мы достаточно часто занимались здесь любовью.
— Это другое дело. Тогда я еще не собиралась за тебя замуж. А теперь все изменится.
— Боже упаси! — Голос Тони стал заметно громче. — Я тебя не понимаю.
Взаимно, подумала Фелисити. Тупость Тони злила ее.
— Что тут непонятного? Нам нужна новая кровать. Неужели ты настолько бесчувственный?
Тони заскрежетал зубами. Он был расстроен. Об этом говорили углубившиеся морщины вокруг рта, до сих пор казавшиеся Фелисити симпатичными, и заходившие ходуном лицевые мышцы.
— Почему женщины всегда обвиняют мужчин в бесчувственности, когда не могут настоять на своем?
Они ссорились. Впервые в жизни. Эта мысль заставила Фелисити вздрогнуть. Она не хотела спорить, но уже не могла отступить.
— Потому что ты действительно становишься бесчувственным. Неужели ты не видишь в этом смысла?
— Вот именно, — ответил Тони. — Какой смысл бросать деньги на ветер? Бог свидетель, после свадьбы они нам очень понадобятся. Мне придется содержать тебя, Аннабел, Хилари, Филипа и Питера. Сама знаешь, дети стоят недешево.
— Тебе следовало подумать об этом заранее. — Это было нечестно, но слова сорвались с губ Фелисити раньше, чем она успела спохватиться. — Впрочем, — добавила она, почувствовав обиду, — я могу
